Тяглов внутренним чутьем понял, что улыбаться сейчас не стоит, никакого юмора, шутки кончились. Постарался сосредоточиться и ответил:
- Никаких фокусов. Я не промахиваюсь и бью, куда хочу.
- Вот как? Значит, бьёшь куда хочешь? Всегда? И без фокусов?
Всё же не выдержав, Тяглов ответил излишне резко: - Фокусы? Могу в третий раз повторить, в четвертый... Да хоть всю ночь, пока не устану или не засну, - зло осклабился Матвей.
- Тааак... - протянул Ром, - Успокоились. Без эмоций. Повторим по-другому.
Вышел на площадку, взял в руки мяч, другой, тщательно их ощупал руками и стал набрасывать Матвею на ногу, на выход, - сначала руками, потом стал подавать ногой, забыв про дорогущие ботинки и командуя:
- Левый угол, правый нижний... в кольцо, блин, парашютиком. Черпачок в кольцо за спиной...
***
Кузьмич сидел, не вставая, за щедрым столиком и радостно накачивался вкусным ароматным виски, не отказывая себе ни в чем и не стесняясь, щедро намазывал бутерброд за бутербродом, попутно кидая в рот рыбу, мясо и прочее. Наверное, это было нервное.
Наконец, через некоторое время, «трудяги» закончили, распаренные и порозовевшие, подошли к столу. Ром приглашающе махнул рукой к третьему стулу, предлагая Матвею присесть. Сам усевшись, поерзал немного, откинулся на хлипкую спинку и изрек: - Завтра поедешь со мной на базу.
Кузьмич встрепенулся.
Тяглов сидел ровно выпрямившись, осанкой напоминая старорежимного кадрового офицера на высокопоставленном штабном совещании, и так же ровно, спокойным, полным достоинства голосом ответил:
- Простите, но с Федором Кузьмичом, и не иначе. Он мой личный агент и персональный тренер. Здесь я только благодаря ему.
Кузьмич расцвел в довольствие, широко расплылся в улыбке, потом, спохватившись и попытавшись скрыть радость, принял серьезный вид и деловито потянулся за бутылкой. В бутылке оставалось не так уж чтобы много.
- Мннн... понятно. Ну что ж. Выпьешь малость? - Обращаясь к Матвею, Ром смотрел уже не на него, а на Кузьмича.
Кузьмич тут же среагировал, немного натужно хохотнув: - Стрелок не пьет. У него режим.
Потом обратился к Рому: - Наверное, на сегодня смотрин уже достаточно. Матвей тебе еще нужен, Роман Владимирович?
Дождался отрицательного жеста и, поднимаясь со стула, произнес: - Ну, что ж, прощаемся, Матвей. Спасибо Роману Владимировичу. Пойдем, я тебя провожу. Роман Владимирович, пару минут, сейчас парня отправлю и вернусь, перетрем еще кое-что, лады?
***
Кузьмич проводил подопечного до вестибюля, отмахнувшись от отнекивавшегося смущенного Матвея, украдкой сунул ему тысячную ассигнацию, распорядился через ресепшен вызвать такси. Кратко, но тепло, похвалил его и велел ехать до дома, по пути нигде не останавливаться, никуда из квартиры не выходить и ждать звонка.
Вернувшись, Кузьмич застал стоящего посреди зала Романа, задумчиво наблюдающего за убирающими стулья, стол и закуски персоналом. Увидев Федора, Ром приблизился и негромко произнес: - Озадачил ты меня, Феденька. Есть еще о чем поговорить. Здесь не будем. Сейчас нам сауну приготовят, там и поговорим, никто не помешает. Надеюсь, никуда не спешишь?
Уже в небольшой сауне, раздевшись и аккуратно развесив одежду по шкафчикам, друзья, облачившись в пахнувшие ароматной чистотой белоснежные махровые халаты, уселись в легкие, вязанные из прутьев кресла за сервированный столик в отделанном натуральной доской предбаннике, молча поглядели друг на друга и заговорили. Первым начал Ром, с которого, пропорционально выпитому, постепенно исчезло его привычное чиновничье вельможество и чванство:
- Так, а теперь ты объясни мне, Федя, еще раз... - немного помолчал, собираясь с мыслями, и продолжил, - Что это было? Кто этот парень, откуда он взялся? Почему о нем не слышно, почему ты с ним? И по порядку, знаешь, я в непонятки не играю и во что попало влипать не собираюсь. А потому, не темни.
Кузьмич, не торопясь, иногда мелкими глотками прихлебывая из стакана, тщательно взвешивая слова, рассказал историю появления Матвея с его незаурядными способностями, про «тренировки» один на один, без лишних глаз. Умолчал, что знакомы они считанные дни, да и тренировками их две встречи назвать нельзя. Фененко слушал внимательно, не перебивал, свой стакан тоже не забывал. Когда Кузь умолк, Роман отхлебнул, покатал виски за щеками, проглотил. Посидел немного, о чем-то думая, вынул из кармана халата бело-красную пачку сигарет, зажигалку, вопросительно взглянул на собеседника.