В команде Гену называли «аристократом», вероятно, потому, что он учился в таком известном и популярном институте, как авиационный. Он успешно закончил его и мечтал серьезно работать по специальности. В бытность его в «Торпедо» я всегда помню Геннадия с книгой в руках — то с учебником по высшей математике, то с какой- нибудь литературной новинкой. Человек он был общительный, необыкновенно живой, эмоциональный и всеми впечатлениями о прочитанном охотно делился с нами.
— Люблю, когда человек красиво мыслит, — признался однажды он.
Сам Геннадий красиво мыслил и в жизни, и на футбольном поле. Именно это качество помогло ему быстро вписаться в торпедовский коллектив, стать «своим человеком» в пятерке форвардов, рядом с такими поэтами футбола, как Метревели, Иванов, Батанов… Гену отличала высокая индивидуальная техника, а главное — сильный, отлично поставленный удар с обеих ног. Это делало его грозой вратарей. Не раз даже до меня, через все поле, доносились их крики, обращенные к защитникам:
— Держите Гусарова!
Но и это не всегда помогало. Только в официальных играх на первенство и кубок он провел в ворота соперников, выступая за наш клуб, 69 голов. А выступал он за нас три–четыре года. Вот и подумайте, насколько эффективной по сравнению с другими была его игра.
Сейчас, с вершины прошедших лет, хорошо видно, какую большую роль сыграл Гусаров в нашей команде. Стоит лишь сосредоточиться, и тут же видишь Геннадия на острие наших атак, то яростно рвущимся вперед сквозь оборонительные заслоны, то поражающим ворота соперников из самых неожиданных положений, в самых сложных ситуациях.
Например, матч первого круга чемпионата страны 1960 года с таллинским «Калевом». Тринадцать минут спокойной, равной игры. Очередное наступление на ворота гостей. Их защита плотно «держит» каждого из торпедовцев и медленно отходит на свою территорию. Мяч попадает Гусарову. Молниеносным взглядом он окидывает поле: все партнеры плотно прикрыты. Что делать? Гусаров принимает решение: немедленно, почти без подготовки, с дистанции в 25 метров бьет по воротам. Мяч с силой влетает прямо в «девятку». В дальнейшем мы выигрываем этот матч с общим счетом 6:0. После окончания второго тайма эстонские футболисты признались, что их буквально деморализовал первый гол.
В этом же поединке Геннадий еще раз заставил соперников начинать с центра поля, но сделал это уже совсем по–иному. Тонко, изящно разыграл он сложную многоходовую комбинацию с Ворониным, Фалиным и Метревели, в решающий момент красиво оторвался от своего защитника, вышел на открытую позицию и буквально с пяти метров головой послал мяч в сетку. Вот это умение действовать разнообразно, постоянно держать соперника в напряжении, удивлять неожиданными ходами — было едва ли не самой характерной его чертой, которую хорошо знали и использовали его партнеры. В московском «Динамо», куда Геннадий перешел в шестьдесят третьем году, он не встретил такого взаимопонимания, как в «Торпедо», стиль игры команды был совсем иным, чем тот, для которого он был создан. И его талант несколько потускнел, хотя еще долго он был на виду и время от времени призывался под знамена сборной.
Когда я пришел в московское «Торпедо», Слава Мет- ревели отыграл уже здесь полтора сезона и считался старожилом, но ничем не выделялся среди других. И вдруг в Сочи, куда мы приехали, как обычно, на учебно–тренировочный сбор, он оказался в центре такого пристального, такого трогательного (а затем и надоевшего всем нам) внимания, что нас, новичков, это просто удивило. Его с утра до вечера окружали мальчишки, к нему приходили в гости взрослые, о нем чуть ли не каждую неделю помещала информацию местная газета. В то время (весной пятьдесят восьмого) Слава еще не был тем виртуозом, каким стал позже. А «ларчик» открывался просто: оказывается, что здесь, в Сочи, начал Слава свою футбольную карьеру, здесь играл за сборную школьников города, отсюда уехал в горьковское «Торпедо», а оттуда к нам.
В статьях, которые мне пришлось читать о футболе, авторы, в подавляющем большинстве профессиональные журналисты, объясняли высокий класс игры Метревели как нечто богом данное. Мы же, торпедовцы, знаем, как настойчиво, серьезно и, главное, вдумчиво шлифовал Слава свой природный талант. Он внимательно присматривался к тому, что и как делают его коллеги в других командах, жадно и много читал отечественную литературу по футболу и буквально «мучил» своими вопросами Маслова.
— А это зачем?
— Скажите, как бы следовало поступить в таком случае?