Он ушел из команды сам, не дожидаясь отчисления. Предварительно он сговорился в Мурманске через футбольщиков о том, чтобы походить пару лет в рыбфлоте, и уехал туда.
Время от времени я получал от него открытки подобного рода: «Саня, дорогой, только что чуть не погиб, наш корабль обледенел и столкнулся с другим, будь проклята эта рыба советская, какой я дурак…»
Боже! И это Хача. Три года он ловил рыбу в Северном море. Я иногда заходил к его жене Тане на работу в магазин «Москва». С каждым разом она рассказывала все более и более потрясающие вещи. Когда Хача приходил из плавания, то собирал огромные компании в ресторанах и, не выходя оттуда, за 2-3 недели спускал все заработанное. Сыну, Артурчику, присылал подарки и большие деньги на его содержание. Так, прорыбачив три года и спустив все свое футбольное и рыбацкое состояние, он вернулся в Харьков, где у него была своя квартира. Что он делает сейчас — не знаю. Но есть у меня мечта — однажды, случайно или не случайно, встретить его, Клима Хачатурова. Нет, Хачу, Климушку, тварь советскую, красавца и игрочилу.
Деньги и футбол, футбол и деньги. С того момента, как я начал играть, у меня они водились. Это выгодно отличало меня от моих сверстников. Я мог запросто повести всех в ресторан, в отпуске увезти человек шесть моих любимых друзей в Ялту и там гужеваться с ними недельку, спокойно потратив на это удовольствие тысчонку. Деньги как приходили, так и уходили, но все-таки кое-что оставалось. Просто по сравнению со всеми бедными мы, конечно, казались, да и были, упакованными. Но богатство это было текущее, утекающее сквозь пальцы. Если кто-то из игроков за десять лет игры получал квартиру, покупал машину и еще имел кое-что в загашнике, то, считай, он сделал свое дело. А что? Ведь обыкновенному человеку нужна была на это вся жизнь, да и то… Откуда же брались эти деньги, пусть и небольшие по нынешним временам, а по тем вполне респектабельные? «Детишкам на молочишко», как говаривал кто-то из игроков, расписываясь в ведомости. Итак, прежде всего, каждая команда принадлежала какому-то спортивному обществу, в котором существовали ведомости штатов футбольных команд и каждый расписывался за официальную сумму. Ведомость так прямо и гласила: заработная плата футбольной команды мастеров такой-то за, допустим, июль месяц. Но это еще не все. Этот же бюджет пополнялся из средств предприятий, которые входили в спортивное общество. Делали также перечисления и часть составляли и деньги со сборов на стадионе. Но это были копейки, потому что стадионы были наполовину заполнены безбилетниками. Каждый контролер до сих пор имеет полгорода знакомых, которые ходят на футбол бесплатно. Да я сам, когда играл, проводил до десятка своих друзей, попробуй мне возрази. Даже пять лет спустя, после ухода из команды, и то я мог не то что сам пройти бесплатно, но еще и парочку корешей захватить. Никогда не забуду, как мы ехали на игру в Минске с «Динамо». Автобус продирался сквозь толпу, сквозь нашествие щелкающих семечки и держащих в правой руке увесистую газетку (там была бутылка водки) мужиков. И вот Валера Головкин, бывший нападающий «Локомотива», пошутил: «Глянь, Шурец, а? Рубли идут…» Как-то в Копенгагене мы пошли всей командой на матч сборных Дании и Швеции. Мы думали, нас проведут и усадят на лучшие места. Фиг. Хозяева, принимающая нас команда, выдала нам кроны для покупки жетонов. У входа на стадион, купив жетон, каждый из нас прошел через турникет, отщелкивающий вертушкой по одному человеку, не больше. Стадион был набит битком, и я уверен, что даже самые престижные члены правительства прошли через вертушку. Но это имеет смысл только там, где люди ходят на стадион, а у нас сейчас на лучший матч, если соберется от пяти до десяти тысяч зрителей, так это хорошо. Я имею в виду внутренний чемпионат. Одной из основных денежных составляющих тогда была у нас, игроков, доплата. Что это такое? Конечно, ни один приличный игрок не переедет в другую команду за «голый вассер», то есть за голую ставку. Вот обкомы и организовывали единицы доплат, чтобы платить приезжим и тем, кто играл в основном составе. У каждого приличного начальника команды было штук тридцать таких точек. И он, конечно же, с ведома обкомовского куратора, прикреплял игрока на точку. Во Владимире я получал доплату на военном заводе «Электроприбор» (денег было много и все — государственные). Я был приглашен в обком, очень долго сидел и ждал, пока партийный босс с кем-то созванивался. Наконец, он выдавал мне бумажку, где были все координаты. Я пришел на проходную, меня встретили и сказали: «Пиши заявление». Я написал и неделю проходил правила техники безопасности. Когда я закончил, то мне сказали: «Ну все, теперь ты автослесарь грузового цеха, 120 р., сюда больше не приходи, а в день зарплаты звони кассирше, и она будет тебе выносить ведомость с деньгами». Так оно и было. Так вот, эти доплаты были хорошим способом управлять игроками, да и сами обкомовцы поживлялись там неплохо. Самые высокие доплаты были в шахтерских командах — там опустили человечка под землю крепильщиком шестого разряда, вот тебе пятьсот-шестьсот сверх оклада, который при такой доплате ничего не значил. Приехал из «Шахтера» (Караганда) Гера Забелин в «Локомотив», да и загрустил надолго, единственное что — квартиру получил в Москве, чего и хотел. А Валентин Бубукин, в высшей лиге, катил за свои сто шестьдесят, плюс тридцать — за значок «ЗМС». Потом футболисты столичные даже немного роптать стали: как это мы в лучших командах играем и получаем гроши… После этого прошли небольшие разборки — кое-где накрутили хвосты местным обкомовцам, кое-где сделали доплаты и в Москве. В «Торпедо», в «Локомотиве», в «Спартаке». А федерация футбола ввела одинаковые ставки премиальных за выигрыш, вне зависимости от посещения болельщиками стадиона. А то, что ж получалось: игра «Пахтакора» и «Спартака» собирала в Ташкенте 80 тысяч зрителей, и победивший получал при полном сборе по 120 р. на каждого, а в Москве, в Лужниках, сто процентов сбора на «Пахтакор» не будет никогда… Но это все были мелочи. При той экономике любой начальник-фанат мог найти одну слепую ставку, чтобы поддерживать своего любимца, особенно, если это далеко от центра. И тогда же появились команды, где игроки получали несравнимо большие деньги, чем они получали в лучшие годы, в лучших командах. Была такая команда второй лиги «Политотдел» (Ташкентская область). Это была команда колхоза. Председателем был ярый болельщик, и он решил утереть нос всем. Команда, кстати, была хорошей. Еще бы — кто там из знаменитостей только не поиграл! И не зря.
Футболисты всегда жили в рыночной экономике, это был настоящий рынок, невольничий рынок. Невольничий, ибо не было ни контрактов, ни профсоюзов, ни страховки, то есть футбол был самым любимым, массовым, наипопулярнейшим нелегальным видом спорта. Отсюда и судьба футболиста — нелегальная. Никто за него не отвечал. Пока играет — да. Ушел — никто. Больной — лечись сам, в поликлиниках, а ведь травмы у футбольщиков были такие, что они требовали специальных клиник, куда мог попасть только действующий спортсмен. Подбирали нас, как негров в Африке, а мы и счастливы были, не зная, что будет потом. Отсюда и деньги ходили тоже нелегальные. Судей принять надо? Надо, чтобы в номере холодильник был полон, чтобы на базу за шмотками импортными свозить, билеты оплатить, да еще иногда и девочку в номер поставить… Что, за это платить по безналу? Конечно — из все тех же доплатных. Иногда игрока лишали доплаты за малую провинность на пару месяцев, чтобы пополнить черную кассу, но все это ерунда. У серьезного хозяина, я имею в виду секретаря обкома или директора завода, с этим проблем не было. А судьям такой прием был только за то, чтобы не подсуживали сопернику, и этого уже хватало. А если чего уж там поболее, так это совсем другой разговор. Знаю, что многие руководители федерации футбола Украины и России, судейские коллегии получали эти же доплаты в других городах, им просто привозили как оброк или как дань для того, чтобы решить те или иные проблемы. Ну, например, хорошее распределение судейских бригад, удобное расписание в календаре чемпионата, ну мало чего возникнет по ходу, заявить, к примеру, игрочка, которого где-то казнили. Лучше всего платили в военных командах — стабильно. В ЦСКА, «Динамо» игроки, помимо зарплат из штатного расписания, получали еще и за погоны. Попал в состав — ему звездочку повесили, заиграл — еще одну, хотя, надо сказать, что самая консервативная обстановка в этом смысле была именно там, особенно если приходил в команду гражданский тренер. Его, кроме футболистов, никто не слушал.