Падая на спину, Алик ногой ударил по протянутой рюмке и крикнул:
- Мразь!
Гоша рукавом утерся - малость коньяку попало ему на лицо - и сказал:
- Не хочешь, значит. Как в армии-то говорится? Не умеешь - научим, не хочешь - заставим. Научим его, ребятки? А потом заставим.
Альберт с напарником в момент связали Олега. Связали ноги до паха, придавили к тахте и накрепко к ней прикрутили - хорошая веревка была припасена заранее. Олег лежал на тахте как усмиренный клиент дурдома из буйных.
Гоша стоял у стола, задумчиво глядя на бутылки:
- Так что же ему выпить? Виски, водка, коньяк для начала жестковаты, пожалуй. - Он выбрал бутылку португальского портвейна, сорвал свинцовую фольгу, вытащил пробку и спросил у Зои: - Ты мне поможешь, радость моя?
- С удовольствием, - откликнулась Зоя и взяла протянутую ей бутылку портвейна.
Втроем они склонились над Олегом. Гоша зажал ему нос и сдавил челюстные мышцы, чтобы ротик открылся. Ротик открылся, в него, как в воронку, Зоенька налила портвейну. Но, видимо, воронка оказалась засоренной: портвейн внутрь не уходил.
- Пей, дурачок, а то захлебнешься, - посоветовал Гоша.
Олег сначала не внял его совету - держал марку, - но скоро понял: терпеть не было мочи, дернул кадыком, и портвейн, понижаясь в уровне, потек внутрь. Проглотив портвейн, Олег закашлялся.
Зоя, отпрянув, пожаловалась:
- Он мне платье брызгами испортит!
- Ничего, Зоенька, - успокоил ее Гоша, - давай новую порцию.
Зоя лила портвейн, а Гоша уговаривал Олега, как капризное дитятко:
- Пей, Алик, пей, родной, пей, борец за справедливость, пей, завязанный алкоголик.
Вылили бутылку. Зоя поставила посуду на пол и спросила:
- Все, Гоша?
- Да, пожалуй, нет. Тренированный, в отличной спортивной форме. И пил ведь раньше, как лошадь, ведрами. Давай для страховки еще. Чтоб в переводе на водяру пол-литра.
Он открыл вторую бутылку. Когда вылили половину, Гоша решил:
- Думаю, достаточно. Теперь пусть дозревает.
- Устала, - призналась Зоя.
- Сейчас отдохнем. - Гоша прошел к столу, отодвинул стул, но не сел, вспомнив важное, и сказал напарнику Альберта: - Извини, Юра, но у меня к тебе просьба. Мы тут расслабимся с устатку, а мало ли что... Будь добр, погуляй снаружи, посматривай, что и как. Договорились?
- Договорились, Георгий Станиславович. - Юра, как пионер, был всегда готов.
Гоша налил стакан коньяку, помазал бутерброд икоркой и протянул все это Юре. Юра споро опрокинул стакан и, на ходу закусывая, отправился на пост.
- Ну, а теперь посидим в семейном кругу, - решил Гоша и сел за стол.
Уселись и Зоя с Альбертом.
- С чего начнем? - деловито спросил у Гоши Альберт.
- С водочки, пожалуй, - выбрал Гоша и, взяв бутылку "Золотого кольца", вежливо обратился к даме: - А тебе чего налить, Зоенька?
- Я тоже водки выпью. Немного.
Гоша разлил по рюмкам, поднял свою и провозгласил:
- Со свиданьицем, дорогие мои.
Выпили и закусили. Жуя, сердобольный Альберт поинтересовался состоянием Олега:
- Ну, как ты там?
- Поневоле ловлю забытый кайф, - расслабленно сообщил Олег.
- Развяжем, Георгий Станиславович? - предложил Альберт.
- Куда спешить? К тому же человек кайф ловит. Зачем ему мешать?
- Руки затекли, - подал голос Олег. - Сними наручники, Альберт.
- Он что, еще в наручниках?! - удивился Гоша. - Варварство какое! Сними сейчас же, Альберт!
Альберт встал из-за стола, подошел к Олегу, посмотрел на него, запеленутого, и понял:
- Его все равно развязывать надо. Иначе наручники не снимешь.
- Что ж делать, развязывай тогда, - согласился Гоша.
Альберт развязал узел, смотал веревку, которой Олег был привязан к тахте, приподнял его и расстегнул наручники. Олег, охая, растирал свои кисти.
- А ноги развязать? - потребовал инструкций Альберт.
- Алик, у тебя ноги не затекли? - поинтересовался Гоша.
- Гоша, у меня ноги не затекли, - уже кривляясь, ответил Олег.
- Тогда не развязывай. Пусть так за столом сидит, - распорядился Гоша.
Альберт взял Олега на руки и понес к столу. Ногой отодвинул стул и на него посадил обезноженного.
- Что будешь пить, Алик? - осведомился любезный хозяин.
- Скорее всего то, что вы в меня вливали.
Альберт из ополовиненной бутылки тотчас налил в фужер, стоящий перед Олегом.
- За что выпьем? - спросил Гоша.
- Каждый в этой компании пьет за свое, - ответил Олег и медленными глотками опустошил фужер. Гоша, с удовольствием понаблюдав за действиями Олега, опрокинул в себя рюмочку. Альберт и Зоя тоже засандалили. Трое закусывали, а Олег закусывать не стал. Было у него занятие - растирать запястья.
Закусив, Гоша откинулся на стуле. Побеседовать захотелось.
- Извини меня за бесцеремонность, Алик, но ужасно хочется получить ответ на такой вот вопрос: когда ты меня вычислил?
- Когда Гришку на люстре увидел. - Олег вытянул под столом связанные ноги, растекся по стулу, засунув руки в карманы джинсов. - Также имеется вопрос: меня Валерий тебе отдал?
- Не догадался на этот раз, - с удовлетворенным смешком заметил Гоша, - мимо...
- Значит, большой начальник Сева, - понял Олег. - Ты хорошо обставился, деятель.
- На том стоим.
- Валеру на этой роскошной женщине прихватил? - Олег мутно посмотрел на Зою.
- Хорошо говоришь, Олег, - одобрила его речи Зоя.
- Дешевка, подстилка, дрянь. - Олег был постоянен, но однообразен, за что и получил: через стол, резко вскинувшись, Зоя хлобыстнула его по мордасам. Хлобыстнув, руку не убрала и, показывая Олегу нечто на этой руке, сказала:
- Видишь перстень? Семь тысяч стоит. Валерий подарил.
- Следовательно, ему уже заплачено, Гоша? - спросил Олег, осторожно отводя ее руку. Гоша, подхватив в движении Зоину руку и благодарно поцеловав ее, ответил:
- Это задаток пока, Алик.
- Жаль, ужасно жаль паренька. - Олег битой щекой потерся о плечо. Дело делал, работал в удовольствие, гордился, что он единственный знает петушиное слово. Была жизнь. Пришли Гоша с Зоей - и нет ее. Ай да Гоша с Зоей! Альберт, наливай. За них выпьем.
Альберт с готовностью налил в Олегов фужер, опорожнив бутылку. Гоша налил в рюмки водочки, подтвердив тост:
- За нас с Зоенькой! - и, выпив, приступил к монологу: - Ты романтик, Алик. А я - реалист. Можно даже сказать - социалистический реалист. Где это было видано в нашей стране, чтобы дело - это главное в жизни? Ну да, Валера Марков - лучший тренер наш. А что его отличает от худшего? Ничего. Ты, когда-то великолепный футболист, умеешь сделать из сопливого мальчугана отличного игрока, умеешь, как никто не умеет. Что тебя отличает от бездельника, существующего под вывеской детского тренера? Ничего. А ты говоришь - жизнь! Вся ваша с Валерой жизнь - горькое и яростное сознание того, что ваши, так сказать, дарования никому не нужны. Один я оценил вас. Тебе предоставил возможность удовлетворить гордыню - по моей подставке ты на некоторое время стал вершителем судеб. С Валерой же проще: материальный эквивалент его деятельности - Зоенька и деньги, которыми удовлетворяются потребности той же Зоеньки.
- Налей-ка мне еще, Альберт, - попросил Олег.
- Портвейна больше нет, Олег, - с сожалением констатировал Альберт.
- Пиво кончилось, ресторан закрыт, - вспомнил старое присловье Олег. - Тогда коньяку налей.
Не жалея, Альберт налил коньяку и осторожно осведомился:
- Не частишь?
Олег рассматривал коньяк на просвет. За него ответил Гоша:
- Пусть себе. В кои веки.