Юп ответил, что вероятнее всего, в гостинице.
– Так привезите! Неужели непонятно, что для успеха правосудия я должен побеседовать с ним!
Редко которое преступление выводило сыщика из себя, но убийство Ушара изрядно нервировало дю Жерана. Он даже подумывал, что кто-то специально разыгрывает следствие и путает следы: "как заяц в Булонском лесу".
Месье Фрессон с первого взгляда не понравился инспектору. Фрессон был высок, строен, потряхивал гривой седых волос и красиво вращал ладонью, когда произносил фразы. Дю Жеран решил, что этот жест Фрессон слямзил у Алена Делона:
"Да и сам он красавчик… вылитый Делон… – от такой мысли разлилась желчь, и Жеран почувствовал новый приступ раздражения: – Что за несправедливость? Одному внешность кинозвезды, дом, жена, издательство и ангельская сиделка, а другому Юп, приступы меланхолии, девять лишних килограммов и почётное право копаться в чужом грязном белье?"
Фрессон поведал, что они регулярно играли с Ушаром в го и на бильярде, что розового вина он не берёт в рот, а в день убийства у него было плохое предчувствие:
– Что-то такое тревожное, – он крутанул ладонью (вторую руку засунул в карман брюк), – неприятное витало в воздухе. Я попросил у Эми успокоительного, и она мне сделала укол… полагаю, именно под воздействием этой целительной "panacea" я не растерялся и открыл ответный огонь… правда, без особого успеха.
Фрессон улыбнулся и повернулся в три четверти. "Хоть сейчас на обложку журнала", – подумал инспектор.
– Скажите, Фрессон, а мадемуазель Кано, – инспектор следил за зрачками Фрессона, – вела себя обычным манером? Вы не заметили чего-то необычного? Странного?
– Нет, – Фрессон покачал головой. – Я знаю Эми уже очень давно… десять или больше лет. Она поразительно мила и профессиональна. Она стала членом нашей семьи.
– В какой степени?
– Можно сказать в предельной. Я даже включил её в завещание. Естественно, ей полагается не самый большой кусок моего "пирога", но она… как вам сказать… она очень много значит для меня.
Тем разговор и завершился. Когда инспектор пересказал его Юпу, тот воскликнул "Оп-па!" и потёр ладони:
– Патрон, а ведь это мотив! Эми влюбилась в своего старика, а он влюбился в неё… ну, знаете, как это бывает, поцелуи при луне, страстные признания, опостылевшая увядающая жена… розовое вино и клятвы верности до гроба.
– Перестаньте, Юп! Не говорите глупостей!
– Напрасно вы отрицаете такую возможность! Любви все возрасты покорны. Эми устала быть серой мышкой – это понятно; она берёт дела в свои руки, и убивает Мишеля Ушара. С одной стороны, противный Ушар отнимал у неё любимого, с другой – она поддержала пошатнувшиеся финансы… в которых заинтересована лично.
– А серебро? Ведь его не нашли.
– Вот именно! Эми Кано прекрасно знает дом, и могла спрятать несессер надёжно.
– В таком случае, она и Фрессон – соучастники. На её ладонях парафиновый тест не выявил следов пороха…
– Она была в перчатках.
– …руки Фрессона усеяны частицами густо…
– Он палил через дверь.
– Хм… всё сходится… во всяком случае… странно, – дю Жеран прошелся по комнате, сделал два шага вперёд и примерно столько же обратно. – Если бы она пристрелила хозяина… а потом Мишель Ушар изрешетил бы дверь, я бы принял эту версию безоговорочно. Эми получает долю в наследстве и избавляется от опротивевшего старика.
– Но ведь она его любит! – возразил Юп.
– Это вы так думаете, – парировал дю Жеран.
Меж тем, версия Юпа получила подтверждение и подтверждение весьма существенное. Эми Кано явилась в кабинет дю Жерана, потребовала лист бумаги и написала признание в том, что это она застрелила Мишеля Ушара. В деталях описала происшествие.
На вопрос о роли Фрессона, ответила, что вколола ему талидомид – сильнейший седативный препарат:
– Месье Фрессон почти не понимал, что происходит, – сказала Эми. – Я выстрелила в Ушара, потом закричала и выстрелила в пол. Фрессон находился в бессознательном состоянии, я вложила пистолет в его руки и начала стрелять через дверь.
– Где вы спрятали серебро? – сухо спросил Юп.
Девушка ответила, что сунула несессер в стиральную машину. Юп удовлетворённо кивнул.
– Откуда на пуле перья? – спросил Жеран.
– И чья на ней кровь?
Эми вспыхнула и отвела глаза. – Этого я не знаю.
Девушку устроили в отдельную и наиболее комфортабельную камеру.
– Пару дней посидит, образумится, – так сказал дю Жеран.
– Не могу понять зачем она врёт?
– Честно признаюсь, коллега, – Жеран взял напарника за локоть, и… неожиданно для себя почувствовал прилив нежности к этому в меру бестолковому человеку со скромными притязаниями, – расследование меня утомило. Что если мы отвлечёмся и скоротаем вечер в небольшом ресторанчике с приличной стряпнёй? Это убийство экстраординарно, и копаться в нём следует нестандартными методами.