Велосипед Мерлина был пристёгнут к фонарному столбу у школьного двора. Около заднего колеса, свернувшись калачиком, лежал Хуго и уютно посапывал.
– Эй, дружище! – разбудил его Мерлин.
Как и каждый день, Хуго поджидал своего хозяина после уроков. Дорогу в школу пёсик запомнил быстро. А внутренние часы всегда точно подсказывали ему, когда пора бежать, сверкая пятками, вернее, лапками, встречать хозяина.
В школе действовал абсолютный запрет на собак. После нескольких неожиданных и волнующих встреч с фрау Шиммзель Мерлин и Хуго придерживались этого правила. По крайней мере, в большинстве случаев.
Хуго вскочил и дважды крутанулся вокруг своего хвоста, что было верным знаком безграничной собачьей радости.
– Мы едем домой, а позже – в гости к Шарлотте, – изложил Мерлин план своему четвероногому другу.
Услышав имя Шарлотты, тот от восторга добавил ещё два круга.
Мерлин рассмеялся. «Для этого надо быть собакой», – с улыбкой подумал он.
Наклонившись, чтобы открыть велосипедный замок, Мерлин заметил, что перед школой остановился чёрный лимузин.
Автомобиль выглядел далеко не дёшево. Его номер указывал на предположительного владельца. После кода Хоммельсдорфа ХОД стояли две буквы ПП, обозначавшие имя Пауля Пенквица, отца Фредерика.
А вот и сам Фредерик подоспел. Он сел в машину. Дверь захлопнулась, и автомобиль, набирая скорость, проехал не более чем в полутора метрах от Мерлина. Прямо посередине большой лужи рядом с бордюром. Мерлина и Хуго окатило с головы до ног. Через окно переднего пассажирского сиденья было видно, как нагло ухмылялся Фредерик.
– Идиот! – ругнулся Мерлин вслед уезжавшему автомобилю. Прежде чем тот завернул за угол, Мерлин успел прочитать надпись на наклейке багажника:
Хуго отряхнулся с головы до кончика хвоста. Мерлина обдало брызгами ещё раз. Но ему было уже всё равно. Он и так промок насквозь.
– Неожиданный душ, а? – По тротуару к нему ехал Фипс. – Наш клуб должен выиграть хотя бы для того, чтобы насолить этому придурку! – заявил он.
– Если с «Фортуной» что-то не так, – сказал Мерлин и провёл рукой по мокрым рыжим волосам, – то мы это выясним. Не сомневайся.
Мокрые до нитки, Мерлин с Хуго отправились домой. На кухне, повязав фартук, у плиты стоял папа. Ида сидела в своём стульчике и довольно квакала. Она была занята тем, что раскрашивала столешницу карандашом, поэтому не заметила прихода брата и пёсика.
– Ага, вот и вы! – Тео Фельдманн вытер руки о фартук.
На этой неделе мама проходила курсы акупунктуры, поэтому обедом семью кормил папа.
Мерлину было невдомёк, как можно вылечить насморк, втыкая в тело иголки. Но мама свято верила в эту форму традиционного китайского врачевания.
Папа готовил очень вкусно, и Мерлин радовался дням, когда отец брал на себя домашние хлопоты. Сегодня на обед были спагетти с соусом «болоньезе» домашнего приготовления.
– Обед ещё не готов, – сообщил Тео Фельдманн. – Если хочешь, я пока покажу тебе своё новейшее изобретение.
Не дождавшись ответа сына, он направился к лестнице, ведущей в подвал, и на третьей ступеньке обернулся.
– Ну, идём же! – позвал папа. – Вот ты удивишься!
ОТФ
В подвале дома Тео Фельдманн устроил себе мастерскую. Мама называла её «КП», что являлось сокращённой формой словосочетания «креативный подвал». А за мамой стали повторять все остальные. Правда, когда Ида, придя в магазин, кричала во всё горло «папа – капа», люди смотрели с недоумением.
– Приставь-ка к уху. – Папа сунул Мерлину в руки маленькую воронку. От её тонкой стенки шёл кабель, который вёл к чёрной коробочке, похожей на электробритву. Когда папа нажал на кнопку, две лампочки загорелись зелёным светом. – Это мультиамплитудный усилитель, – с гордостью объяснил он. – Можно даже расслышать пуканье муравья.
Мерлин на мгновение задумался, на что может быть похоже пуканье муравья. Потом он снова сосредоточился на коробочке, к которой по бокам были припаяны два красных проводочка с золотистыми пластинками на концах.
– Постой, – сказал Тео Фельдманн. – Послушай-ка. – Он осторожно поднёс блестящие металлические пластинки к деревянному верстаку. – Ну, как? – спросил он.
Мерлин с любопытством прижал воронку к уху. Царила абсолютная тишина.
– Как ты понял, ничего не слышно, – заключил папа.
«Ну, здорово, – подумал Мерлин. – Опять папа изобрёл нечто совершенно особенное».
Тео Фельдманн взял с полки старую дощечку и приложил к ней пластинки.