…То получится не хуже, чем гламурные корыта от «лучших модельеров-дизайнеров», приобретаемые миллиардерами за астрономические суммы. Получилось действительно симпатично, броско, ультра современно! И главное: супер-автобус, пардон, супер-яхта, короче: плавсредство подоспело вовремя: в декабре, когда «королевский совет» как раз обсуждал вопрос «об оптимальном гнездовании миледи Кинару». С учетом значимости проекта, Хасимото сам прилетел на остров Родригес, и дважды в день рапортовал боссу туристического сегмента холдинга UHU, Окаторо Митари о текущем положении дел. В японском стиле, для таких рапортов было четко установлено время: 7 утра и 7 вечера в Токио. То, что 7 утра по Токио это 2 часа ночи по Маврикия, не волновало босса.
Приближалось время рапорта: 2 часа ночи 17 января, и Хасимото Сабуро не знал, что в сложившейся ситуации делать. Он ходил по открытой части первой палубы катамарана «Njana ifu», и пытался перехватить хоть кого-то, кто объяснит, что творится, но все эти оливковокожие туземцы отделывались от него несколькими восторженными фразами, произнесенными скороговоркой на смеси африкаанс и суахили, после чего исчезали во «временной медицинской зоне» или наоборот ныряли за борт. За бортом, кстати, тоже происходило что-то непонятное. Со всех сторон доносились ритмичные синхронные восклицания нескольких сотен людей, вероятно, с очень сильным дыханием:
«Н-н! Ф-а-а! Нн-фаа!».
И оглушительно-тяжелые удары сотен тамтамов.
Прожектор на мачте над верхним мостиком супер-яхты медленно вращался по часовой стрелке, и его яркий луч высвечивал из серых лунных сумерек оливковые лица и торсы акваноидов. Они сформировали огромный живое кольцо вокруг «Njana ifu», и в четкой последовательности выпрыгивали в воде почти до пояса, резко и громко скандируя.
«Н-н! Ф-а-а! Нн-фаа!».
Где-то видимо еще были акваноиды с тамтамами, но они не попадали в пятно света. Их можно было только услышать: Бум-м!!! Бум-Бум!!! Бум-м!!!
Хасимото Сабуро тревожно глянул на часы: «01:52–17.01». Через 8 минут надо будет выйти на SKYPE-связь с Окаторо Митари, и сказать что-то определенное (по японской традиции, менеджер должен рапортовать четко и ясно, иначе он не на своем месте). Что делать? У кого спрашивать? Вот в такие моменту у японских менеджеров и случаются необъяснимые сердечные приступы (на фоне вполне достойной физической формы)…
…Но сейчас фортуна оказалась на стороне Хасимото Сабуро. К борту причалила лодка-зодиак и на палубу взошли два акваноида: доктор Бен Бенчли и бакалавр Марти Логбе.
— Уф! — с облегчением в голосе произнесла Марти, — Успели! Доброй ночи, Сабуро-сан.
— Здравствуйте, Марти, — очень спокойно и доброжелательно ответил японец.
— Можете, — продолжила она, — включать видео-связь с вашим начальством в Токио. Все сделаем вовремя, как у вас принято.
— Хотя, — добавил Бен-Бен, — я не понимаю оснований этой традиции.
— А… — протянул Сабуро, — …Что я скажу боссу?
— Вы скажете, — ответила шеф контрразведки, — что я, согласно традиции нйодзу, должна передать ему определенные слова в знак взаимной дружбы, и что это очень важно.
— А… Почему именно мистеру Окаторо?
— Потому, что вы находитесь здесь, а он, ваш руководитель, находится в Токио.
— Да, теперь я понимаю, Марти, — ответил Сабуро и, снова глянув на часы, приготовился нажать значок видео-вызова. На самом деле, он не уловил логику Марти Логбе (честно говоря, логики и не было), но японская тактичность и дефицит времени помешали ему задать какие-либо проясняющие вопросы на этот счет.
Как и прогнозировала Марти Логбе, разговор с Окаторо Митари не ограничился просто «словами в знак взаимной дружбы», а затянулся почти на час. Пожилой японец, раньше видевший акваноидов только с дистанции, в видео-рапортах мистера Хасимото, сейчас пользовался случаем получше рассмотреть представителя (если точнее, то прекрасную представительницу) этого незнакомого этноса, и расспросить ее о самых разных вещах. Непринужденное общение было прервано около трех часов ночи, когда над Устричной бухтой прокатился оглушительный и вызывающий дрожь звук. Чем-то это напоминало жуткий скрип железа по стеклу, однако чувствовалось, что источником является живое существо. Включив фантазию, можно было предположить, что существо чем-то очень озадачено, и спонтанным вскриком отмечает свое намерение выяснить обстановке.
— А это, — торжественно произнесла Марти, — первый крик принцессы Фиона Ианрини Виконио. У нас большая радость, Митари-сан.