Но, дальнейшие события показали, что Аннаджму Нургази повезло, что Фируз не была выбрана (поэтому, она осталась жива), и что он в начале предлагал кандидатуру Фируз (поэтому на него не пало подозрение в анти-султанской интриге). Тем не менее, султан достаточно жестко дал понять, что считает Нургази косвенно виновным в несчастье, и поэтому, возлагает на него обязанность: загладить добрыми вестями причиненное зло. Проще говоря, султан отправлял микро-кредитного воротилу к акваноидам, чтобы тот выторговал условия сотрудничества, более «сладкие», чем в рамочном договоре. Это выглядело не наказанием, а наоборот, почетным назначением на должность waali (т. е. губернатора, или министра отдельной территории). Назначение содержало намек, что Лемурия (как прыткие журналисты назвали полуподводную землю нйодзу) должна по договору стать «Регионом, историко-культурно ассоциированным с Оманом». Такую формулировку придумали адвокаты американской юридической компании «Neddaks», гарантировавшие, что в этом случае не возникнет проблем с международным правом.
«Сволочные адвокаты-неверные, — с тоской подумал Нургази, — сами отказались ехать с историко-культурным посольством. Мол, участие юристов в таком глубоко духовном и неформальном деле, как признание давно сложившейся общности культур, может быть превратно истолковано недобросовестными mass-media. Эти американские ублюдки не желают рисковать своей шкурой. Получили гонорар — и до свиданья! Видимо они уже пронюхали, к чему привела прошлая попытка султана приручить Лессера и акваноидов. Шайтан знает, откуда, но пронюхали. А султан, спасшись из когтей циклона Амбалика, снова грезит о реставрации древней Оманской Морской Империи. Что мне делать? Он — султан, надо исполнять. Только бы Гарри не догадался, что я придумал ту женитьбу».
Тут Аннаджм Нургази вздохнул, мысленно сетуя на религиозное упрямство султана, не признавшего тот факт, что для Лессера «слова свидетельства веры» ничего не значили. Султан, наставляя Нургази для посольской миссии, сказал, что бизнесмен-янки теперь мусульманин, поскольку «слово…» было произнесено, хотя сделал уступку здравому смыслу: разрешил сказать об этом Лессеру не прямо, а намеком. И на том спасибо…
…По сегодняшнему SKYPE-сеансу казалось, будто молодой бизнесмен-янки без обид отнесся к тому, что произошло декаду назад на султанской мега-яхте «Рух». Такое вот недоразумение, о котором не резон вспоминать. Было — и прошло. Но все же, Аннаджм Нургази ни минуты не верил в дипломатичную забывчивость Гарри Лессера. Немалый жизненный опыт сейчас (жаль, что только сейчас) подсказывал оманскому финансисту: Лессер относится к категории людей, которые всегда помнят, кто и что сделал для них в позитивном и негативном ключе. Такие люди могут терпеливо дожидаться удобного момента, и внезапно ударить — в спину. У Аннаджма Нургази оставалась надежда, что Лессер не знает, кто дал тот совет султану — и оманский финансист надеялся. А что ему оставалось делать? Ведь с ним на супер-яхте «Тараскон» была почти вся его семья…
…Время шло, миля за милей однообразного океана оставались за кормой. Незадолго до полудня на южном горизонте появилось серое пятнышко: искусственно-расширенный островок в точке «А-утопия» рифа Меш. Немного позже на ровно-окрашенном синем полотне океана возникла яркая оранжевая точка. Она быстро приближалась, и вот уже понятно, что это фойлбайк (гидроцикл на подводных крыльях). Капитан супер-яхты пригляделся в бинокль, и пошел рапортовать хозяину, что в гости едет Гарри Лессер.
Аннаджм Нургази встретил гостя радушно, стараясь не показывать свой страх. А гость сообщил, что королева Кинару разрешает супер-яхте заход в лагуну и даже парковку у дворцового причала, поскольку Нургази не частное лицо, а waali — чиновник султаната. Оманский эмиссар высказал подобающие благодарности, и пригласил гостя за стол. В действительности же, ему становилось все тревожнее. Нечто такое он заметил в глазах Лессера, что стала таять надежда на неосведомленность этого янки… Но может, все и обойдется (сказал себе Нургази, наливая в чашечки элитный чай, и начиная беседу).
— Как ваши дела, друг мой, Гарри? Знаете, я волновался за вас, из-за всяких слухов.
— Не верьте слухам, Аннаджм, — улыбаясь, ответил гость, — слухи, как правило, слишком преувеличивают авантюрную часть событий в ущерб содержательной части.
— Э-э… Знаете, Гарри, меня изумляет ваше умение говорить загадками, как в притче.
— Притча, это один из хороших образцов для риторики, — заметил Лессер, потом сделал несколько глотков чая, и небрежно поинтересовался, — Аннаджм, довольны ли вы этим новым назначением? Как вы себя чувствуете в роли министра и посла?
— Э-э… Я еще не освоился с этим. Для меня государственная деятельность совершенно незнакомая тема. Но, Его Величество пожелал, чтобы я занялся этим. Его Величество рассчитывает, что вы проявите понимание, и поможете мне найти правильный тон на переговорах с королевой Кинару. Она ведь очень необычный человек, верно?
Над столом на несколько секунд повисла тишина, а затем Лессер ответил:
— Правильный тон на переговорах начинается с разумных стартовых позиций. И, чтобы помочь вам, мне надо понимать, какие изменения или дополнения внес султан в проект договора. Я полагаю, у вас под рукой есть текст.
— О, да, конечно, — сказал Нургази, и протянул гостю тонкую папку с черной обложкой и золотистой окантовкой.
— Посмотрим! — произнес Лессер, извлек из кармана простой карандаш, открыл папку, и погрузился в изучение документа. Читал он быстро, иногда делая на полях некие очень короткие пометки — видимо, стенографическими значками. Дойдя до последней строки, сделав последнюю пометку, и отложив папку, он широко улыбнулся.
— Вы думаете, — осторожно спросил Нургази, — этот вариант будет одобрен королевой?
— Я полагаю, да. Вы, судя по всему, волнуетесь за дополнительную главу об историко-культурной ассоциации с Оманом. Но, я думаю, при условии правильной презентации, королеве понравится эта идея.
— А-а… Вы не могли бы помочь мне с этим, друг мой?
— С правильной презентацией? — уточнил Лессер.
— Да-да. Вы ведь хорошо знаете обычаи акваноидов.
— Никаких проблем, Аннаджм. Разумеется, я помогу вам в этом.
И Гарри Лессер снова улыбнулся. Его даже немного развлекала готовность, с которой Нургази шел в приготовленную ловушку. По глазам оманца было видно: он понял, что Лессер знает о его роли в провокации с почти голой родственницей султана, случайно увиденной гостем. И, тем не менее, оманец надеется как-то проскочить мимо крупных неприятностей. Чудак-человек…
— Э-э… — протянул Нургази, — …Так, вы мне расскажете, как надо делать презентацию?
— Я уже сказал: помогу. Начнем с того, что все акваноиды, и королева в частности, не слишком доверяют словам посторонних людей. Вы, конечно, понимаете, почему.
— А-а… Да, наверное, я понимаю, — согласился оманец, вспоминая, что на самом деле «акваноиды» — не совсем туземцы. Точнее, совсем не туземцы, а бывший специальный рабочий персонал гипер-лайнера «Либертатор». Еще точнее — сомнительные люди из сомнительных мест (включая места обитания диких племен), нанятые сомнительным способом, и подвергнутые какой-то сомнительной биологической процедуре…
— Хорошо, что вы понимаете это, — сказал Лессер, — и, я надеюсь, вы понимаете, что для выполнения миссии надо верить, что акваноиды — это реальные амфибийные туземцы, нйодзу. Сами они в это твердо верят, так что лучше вам не пытаться их разубедить.
— Но, Гарри, друг мой, как они могут в это верить? Они что, забыли, откуда взялись?
— Аннаджм, я не зоопсихолог, и понятия не имею, что происходит в мозгах у человека, подвергшегося веритации. Но, если принять за аксиому, что веритированные люди не способны врать, то из факта, что они называют себя туземцами, следует безупречный логический вывод, что они в это верят. Нам с вами это выгодно, как в плане сделки с шиппинговой страховой компанией «RIVAS», так и в плане дипломатической миссии, порученной султаном. Теперь вы понимаете, как все обернулось?