— Я веду себя, как твой друг. Я лучше знаю обстановку, так что слушай и не брыкайся.
— Ладно, может ты права… Так, и что дальше с акваноидами?
— Акваноиды, — сказала она, — чем-то напоминают амстердамских бродячих кошек. Ты знаешь, сколько бродячих кошек в Амстердаме?
— Нет. Я даже об этом не задумывался.
— И почти никто не задумывается. А их много. В конце 1960-х появился частный фонд Генриетты ван Веелде, который ненавязчиво опекает наших бродячих кошек. Кстати, единственный благотворительный фонд, куда меня убедили дать денег. Иногда я там бываю на кофейных пятницах, поэтому — чуть-чуть в курсе кошачьей демографии.
Бывший летчик-миротворец изобразил из вежливости, будто тема ему интересна:
— Так, сколько же в Амстердаме этих бродячих кошек?
— Загадка природы! — триумфально произнесла Елена, — Никто не знает! Есть оценки по косвенным признакам, но они расходятся: от десяти тысяч до почти ста тысяч. Пока не установлен даже критерий, какая кошка бродячая, а какая — скорее домашняя, но часто гуляет сама по себе. Ведь большинство кошатников не регистрируют своих любимцев.
— М-м… Елена, это чертовски познавательно, только при чем тут акваноиды?
— Олаф, представь себе Индийский океан к западу от меридиана Дели, как время ночи в большом городе с плотной застройкой и множеством крыш и чердаков. Люди там, как правило, видны, а вот кошки — это тени в темноте. Каждый из людей, имеющих дело с кошками, знает одну или нескольких знакомых кошек, но далеко не всегда сообщает информацию о них кому-то постороннему. Так и акваноиды. Неизвестно, сколько их, неизвестно, каков спектр их контактов с цивилизацией и бизнесом. Есть даже разные мнения о том, откуда они появились. Существует несколько фондов, которые вполне официально имеют дело с акваноидами. Но, это исключение. Большинство компаний предпочитают или вообще скрывать, что работают с акваноидами, или уклоняться от ответа на вопрос о целях и масштабах такой работы. А сами акваноиды не намерены сообщать о себе больше, чем им надо для своих практических целей, причем их цели известны только приблизительно. Принцип социальной организации акваноидов тоже известен лишь приблизительно. Можешь прочесть статьи в «Ethnographic review», но отнесись ко всему этому критически. Там 90 процентов — просто чушь. Вот оно как.
Елена Оффенбах замолчала, и принялась с удовольствием попивать кофе. Олаф очень внимательно посмотрел на нее, и с уверенностью объявил:
— Ты знаешь гораздо больше, чем сейчас сказала!
— Да, — спокойно подтвердила она, — я знаю гораздо больше. Но давай не сейчас об этом. Посреди ночи я вряд ли смогу толком объяснить, а ты вряд ли сможешь запомнить. Ты будешь в Амстердаме еще несколько дней, так?
— Всяко буду, — подтвердил Олаф.
— Вот и хорошо. На свежую голову мы поговорим об этом. Хотя, тема такая, что не все можно объяснить словами. Надо видеть акваноидов в их естественной среде обитания. Когда ваша дирекция планирует перегнать авиа-технику на Футуриф?
— Точная дата не названа, — сказал он, — начальство говорит про начало осени.
*43. Авианосцы снова в деле
Теоретически, по анкете, Олаф Тюрборг (как и 80 процентов датчан) принадлежал к Государственной лютеранской церкви Дании. Практически, если он и верил в какого-нибудь бога, то в гибридного, со смешанным христианско-языческим имиджем. Если припирало, то Олаф иногда мысленно молился — в смысле, что-нибудь просил у этого гибридного бога (не желая упускать такую возможность — пусть даже призрачную). Всю последнюю неделю перед вылетом из Копенгагена, он просил у синкретического бога о четырех вещах:
1. Чтобы самолет был не из юзаных и списанных американских военных транспортов.
2. Чтобы промежуточный лэндинг был не в Сомали и не в каком-нибудь эмирате.
3. Чтобы на борт не посадили живой спецгруз в виде какого-нибудь VIP.
4. Чтобы напарник-штурман был не стажер, не нацмен, не гей, и не женщина.
Видимо, Олаф попросил слишком много, и вечером 16 сентября синкретический бог послал его предельно конкретно, расколошматив в пыль все надежды.
1. Самолет оказался: Lockheed C-130 Hercules, образца 1954 года. Такие 30-метровые воздушные грузовики продолжают производиться и использоваться в армиях NATO, а некоторые из них проходят по три капитальных ремонта, и лишь потом куда-нибудь деваются — например, продаются частным компаниям (так было в этом случае).
2. Промежуточный лэндинг, согласно полетному плану, был в эмирате Эль-Обейда.
3. Там следовало принять два контейнера и пассажира с кодовым именем Дервиш.
4. Ой, блин…
…«Ой, блин» — именно такой была спонтанная реакция на своего напарника — второго пилота-штурмана. Она была чем-то очень похожа на пилота Труди Чакон из культового фильма «Аватар» 2009 года. Кто смотрел — тот запомнил эту круглолицую, невысокую, плотно сложенную девушку наподобие юной мексиканской фермерши: бесшабашной, добродушно-бестактной, но по-своему обаятельной. Такая девушка-пилот в кино — это весело, но такая персона, как штурман при перелете почти 5 тысяч миль…
— …Ой, блин! — произнес Олаф (как уже отмечалось — спонтанно).
— Здорово, кэп! — жизнерадостно улыбаясь, ответила штурман, как-то очень по-свойски протянув ему руку, — Тебя зовут Олаф Тюрборг, точно? А я — Жозефина Тиктаалаак. Эй, запоминать ни к чему, можно просто Тиктак. Меня все называют Тиктак, даже мама. Я однажды спросила: мама, почему ты мне дала такое косое имя: Жозефина? А мама мне ответила, что был какой-то сериал по TV, вот такая смешная история. Слушай, а у нас крутой борт, как в кино про войну, точно? И проект крутой. Космос, фантастика…
— Минутку, — перебил он, пожав протянутую руку, — сколько тебе лет, и какой стаж?
— Мне двадцать один с половиной год, а стаж почти полгода, — гордо сказала она.
— М-м… Да уж… А на чем ты работала эти полгода?
— На коммерческом авиа-такси, делала заброски экологических туристов в Гренландии. Знаешь, наверное, меня специально поставили на тему экологов. Они там надоедают, и начальство надеялось, что они меня увидят, и испугаются лететь. Некоторые и, правда, пугались, но большинство экологов совсем без мозгов, их так просто не проймешь. Ты сейчас сделай счастливое лицо. Нас для TV снимают. Начальство хочет показать, что гренландские эскимосы для «Arctum SBA» — такие же датчане, как белые скандинавы. Никакого расизма… О! У тебя хорошая улыбка. Мужественная… Готово! Нас сняли!
Тюрборг прекратил напрягать лицевые мышцы, «державшие улыбку», и стал оценивать ситуацию. Он уже понял, что напарница, хоть и похожа на киношную Труди Чакон, но вовсе не латиноамериканка, а этническая гренландская эскимоска, и что «Arctum SBA» обозначает симпатию к сотрудникам-эскимосам, чтобы усилить свою PR-позицию на стратегическом рынке перевозок в гренландском шельфовом нефтяном районе. Среди эскимосов Гренландии крайне мало пилотов (самих-то этих гренландских аборигенов довольно мало), поэтому в штурманы к Тюрборгу попало это 21-летнее чудо со стажем полгода на самых простых легких машинах — авиа-такси. Выбрали из того, что было.
— Ладно, — со вздохом, произнес бывший летчик-миротворец, — идем в кабину. Ты хоть посмотрела летную инструкцию и схему своего рабочего места?
— А как же! — подтвердила эскимоска, — Я даже себе на планшетник скачала. Ну, вроде шпаргалки. Мне сходу не запомнить такую долбанную прорву тумблеров и шкал. Ты подсказывай, если я начну путаться в этом добре, договорились?
— Подскажу, куда же я денусь, — хмуро согласился Олаф Тюрборг.
…У Жозефины Тиктаалаак (или просто Тиктак) обнаружилось ценное свойство: она невозмутимо и четко реагировала даже на грубое рявканье командира. Главное было рявкнуть коротко и ясно. Тогда приказ выполнялся практически мгновенно. Только благодаря этому, взлет 35-тонной машины с грузом еще 30 тонн, прошел без проблем. Теперь, после набора крейсерской высоты, можно было расслабиться.
— Что, Олаф, ты уже загребся со мной? — сочувственно спросила Тиктак.