Тиктак завершила рассказ о специфике эмирата и эмира Эль-Обейда, и подвела итог:
— По-своему, он прогрессист, но только по-своему. Разговоры про инновации для блага народа — это просто PR. Вранье, как у всех политиков.
— Как у всех, — эхом отозвалась Елена, — надо ли послать к черту всех политиков? Или же послать к черту именно эмира Али, который не только политик, а еще и мусульманин?
— Я же говорю: философия, — проворчала гренландская эскимоска.
— В философии говорят так, — произнес Сван Хирд, — невозможно приготовить омлет, не разбив яйцо. Если мы чего-то делаем в этой жизни, а не сидим в пещере, как йоги, то, с неизбежностью пачкаем руки и ведем дела с разной сволочью.
— Но не с любой сволочью, — возразила Елена.
— Да! — гало-рок музыкант кивнул, — Тут-то и начинается философия этики. Я вообще-то недавно философ, и более-менее понимаю только учение об этике последствий. Оно не слишком заумное. Короче: поступок правильный, если последствия хорошие. Если мы применим это к играм с эмиром Али, то последствия, вроде хорошие. Прикиньте: если очередная порция плутократов и меценатов влипнет в еще один гипер-лайнер. Ну?
— Вроде, да, — неохотно согласилась Тиктак, — но, эмир Али сделает себе PR на этом, и у продажных телеведущих будет новый повод для пропаганды, что ислам — это хорошо.
— А без этого они не найдут повод? — иронично спросила Елена.
Гренландская эскимоска пожала плечами.
— Они найдут и без этого. Но, чем больше наших людей идут на такие компромиссы со всякими эмирами и шейхами, тем больше тряпкоголовой дряни появляется в Европе.
— Ты часто бываешь в Европе? — спросил Сван.
— Нет, — она покрутила головой, — я бываю в Исландии и на Ньюфаундленде в Канаде. А Европа далеко, и делать мне там нечего. Вот, только летом в начале этого контракта, я болталась в Копенгагене, пока тесты, бумажки, подтверждение квалификации…
— Вот! — Сван поднял палец к звездному небу, — Значит, ты не в курсе, почему в Европу наползают тряпкоголовые. Дело не в компромиссах обычных людей, а в политической доктрине. На этом завязан весь большой бизнес, вся будто бы демократическая власть. Политики специально тащат тряпкоголовых в Западную Европу, чтобы окунать людей мордой в дерьмо. Это такая политтехнология, чтобы люди не стали слишком умными, свободными, и хорошо понимающими, что к чему.
— Очередная теория заговора, — припечатала Елена.
— Попробуй, опровергни, — предложил он.
— В другой раз, Сван. Давай, излагай дальше.
— Так, я излагаю. Этот эмир Али желает хапнуть кусок Большого Торта, хотя опоздал к дележке. Вот почему он так подпрыгивает, и даже готов что-то там реформировать. Он совсем не из тех верблюдов, которым достаточно, чтоб был дворец, лимузин и бабы. У эмира Али амбиции. Он хочет оттолкнуть некоторых других свиней от этого корыта с тортом, и занять их место. Кто ему поможет? Он думает, что мы. Нам эти свиньи тоже здорово не нравятся, ведь так? Но и эмир Али нам не нравится. Тем более, что когда он займет вожделенное место у корыта, то станет таким же, как его собратья по этому делу.
— Тогда зачем нам помогать ему? — спросила Тиктак.
— Я к этому перехожу, — авторитетно объявил гало-рок музыкант, — пока эмир Али еще не угнездился корыта, мы этически-обосновано поможем ему пинать других свиней…
— …Но, — перебила эскимоска, — он же пробьется к корыту, и…
— …И, — в свою очередь перебил Сван, — тогда мы начнем помогать кому-то еще. Так, на каждом цикле свиньи будут получать пинки, и дополнительные морды в корыте. А оно, корыто, не очень-то эластичное, и когда-нибудь лопнет. Таков диалектический метод в реально-гуманистической борьбе на уничтожение всякой классово-чуждой сволочи.
— Надо же, ты нахватался философии… — с долей восхищения произнесла Тиктак.
*58. Дайверы, русалки и прочая биология
В 200 милях к норд-норд-ост от острова Гранд-Маврикий лежит полуподводный атолл Каргадос — 30-мильная коралловая формация, вытянутая с севера на юг. Над водой тут возвышаются несколько десятков крошечных островков и отмелей, а все остальное — мелководье, о красоте которого взахлеб рассказывают те немногие дайверы, которые побывали на этом загадочном маврикийском атолле вдали от всякой цивилизации. Из особых достопримечательностей подводного мира тут выделяются стаи акул, что, без сомнения, плюс для любителей экстрима, но, пожалуй, минус для всех остальных.
Полигон морской энергетики и строительства компании «Гипер-Лайнер» — комплекс, состоящий из стандартных кубических быстро-сборных корпусов на ножках-сваях, и серебристых цистерн под водой, не портил впечатление. Наоборот (с учетом жуткой истории гибели гипер-лайнера, и мифов об акваноидах-нйодзу) эта россыпь странных объектов лишь добавляла атоллу Каргадос очарования в глазах искателей подводных приключений. И сегодня, последнего 13-го числа в году, двое таких субъектов нашли достойное приключение на свою задницу. Точнее, нашли четверо, но на медпункт при полигоне попали двое из них, а двое отделались легким испугом, и сейчас выходили из состояния психического шока, сидя под навесом одного из полигонных корпусов. Как нередко бывает в случаях нападения акул, какое-то время после инцидента, люди не в состоянии четко осознать, где они, что с ними, и как вести себя дальше. Предыдущий период времени в памяти оказывается размыт, как сон после быстрого пробуждения, а текущий момент выглядит, как спектакль-буфф с абсурдной фабулой.
А теперь вернемся к двум субъектам, сидевшим на платформе под навесом — молодой парочке из Марселя. Звали их Мартен и Сандра Лоран. Им казалось, будто несколько минут назад они с друзьями — Рэмом и Жаклин Форнйер — проверяли свое дайверское снаряжение на борту катамарана арендованного в Сен-Дени де Реюньон. И абсолютно все было хорошо: тихое безоблачное утро, спокойная светло-синяя лагуна с далекими отмелями на краю поля зрения, и предчувствие захватывающей авантюры! В следующем слое воспоминаний был какой-то винегрет в стиле ночного кошмара. И не получалось связать это с непонятной ситуацией, в которой они находились сейчас.
Пожалуй, эта ситуация была непонятнее всего непонятного, с чем парочка Лоран ранее сталкивалась. Начать с того, что платформа, на которой они оказались, принадлежала «зеленым человечкам». Точнее, оливковокожим акваноидам. О них Мартен и Сандра, конечно, читали, смотрели на видео-клипах, и полагали, что это первобытные туземцы, особенности которых сильно раздуты сетевыми дистрибуторами сенсаций. Но команда, пришедшая на помощь марсельским экстремальным дайверам-любителям, была хотя и оливковокожая, но абсолютно не соответствующая таким предположениям. Акваноиды оказались чем-то вроде всемирно-знаменитых береговых лайфсейверов Австралии. Но, оливковая кожа, и специфически-полноватое телосложение, свидетельствовали: да, это акваноиды, нйодзу, лемурийцы, в общем (будто бы) традиционные туземцы… Да уж…
…В данный момент Мартен Лоран, уже вышедший из состояния ступора, наблюдал в нескольких шагах в стороне, у края платформы, одного колоритного акваноида. Если не считать цвета кожи, это был обычный молодой мужчина-европеоид, одетый во что-то наподобие короткого полукомбинезона-разгрузки, применяемого боевыми пловцами (дайверами ВМФ) в тропиках. Такой вот персонаж эмоционально и громко общался по сотовому телефону или карманной рации с неким абонентом. Язык общения — простой южноафриканский клон английского.
Мартен прислушался к разговору (точнее к слышимому полу-диалогу):
— …Блин, жопа, как все не вовремя. И так аврал. А тут эти французы-экстремалы.
… - Хуго, тебе легко прикалываться, а у меня на точке всего три медика-ординатора.
… - Да. У меня Алан, Зоэ и Силвэ. И пятеро пациентов, не считая двух, которые вроде остались целы. Так, царапинами отделались. А двое влипли не по-детски.
… - Хуго я тебе объясняю: было три пациента. А теперь добавились те два француза.
… - Да, было три. Фируз, Иао и Джимми.
… - Джимми, который Лакса, электрик. Попал под электрический пробой при замене подводного распределительного щита. Сейчас он тоже в интенсивной терапии.