— Э-э… Елена, ты… Э-э… Хочешь сказать, что поедешь со мной?
— Да. Тебе повезло, Сван. В период, указанный в твоем контракте, у меня не назначены судебные слушания по делу Вилворт, так что я свободна. А теперь катись спать.
— Э-э… А ты?
— А я не в настроении. Так что я буду смотреть в Интернете про остров Баджун-Чула.
— Про какой-какой остров?
— Баджун-Чула, — повторила она, — там у тебя второй концерт.
— Нет, Елена, ты путаешь! Второй концерт на Острове Погибших Кораблей.
— Сван, учись читать контракты целиком, вместе с примечаниями. А конкретно сейчас отправляйся спать, и не отвлекай меня от работы. Вопросы есть?
— Ладно, — он вздохнул, — нет вопросов. Но, я вот что хочу сказать: я тебя люблю.
— ОК, я это учту, — великодушно сказала она.
*20. Большие маневры боевых русалок
Мини-траулер SFS-80 (номер 4 в растущей флотилии Гарри Лессера) отползал от берега, оттаскивая на тросе чудовищно ржавую баржу. Дыры в корпусе баржи были наскоро заштопаны стальными листами. Пройдя за четверть часа около километра, мини-траулер отцепился, оставил баржу над подводной банкой, прошел чуть дальше и лег в дрейф. На смотровой вышке на берегу полковник Хафун-Ади нажал кнопку хронометра, и поднял бинокль. Такие же действия выполнил Тео Клеантис, стоявший рядом. Этот подвижный смуглый брюнет среднего роста и лет 35, снискал славу под прозвищем «Полибомбер» в ультралевой ячейке «November-Seventeen» — NST. После взрыва на саммите Евросоюза в Афинах, его персона так заинтересовала Интерпол, что пришлось «лечь на дно» в другом регионе, с новым ID — на имя Тео Клеантис. А его прошлое имя вспоминать нет смысла.
…Пиратский полковник Хафун-Ади, наблюдая в бинокль, пробурчал:
— Посмотрим, каковы в деле эти nguva.
— Как ты их назвал? — переспросил Тео Клеантис.
— Nguva, — повторил сомалиец, — подводные люди. Русалки.
— Ну, полковник, я мало понимаю в русалках, но если Мэгги сказала, что они научились пользоваться гексогеновым шлангом, то я ей верю. Она профи.
— Ха! Тут ты прав. Она профи. Это ведь Мэгги Райан, по прозвищу Кали-Юга, да?
— Не будем об этом вспоминать, — предложил Тео, — теперь она Мэгги Болгдэрг.
— Теперь она Мэгги Болгдэрг, — спокойно согласился Хафун-Ади.
Тем временем, с верхнего мостика мини-траулера коротко сверкнули три вспышки гелиографа. Тео отстегнул от своего пояса блестящую алюминиевую фляжку, и трижды качнул в руке, отправив встречный гелиографический сигнал.
— Ты залип на эту рыжую ведьму, — заметил пиратский полковник.
— Хорошая девушка, — лаконично ответил грек.
— Смотря для кого, — тут Хафун-Ади выразительно хмыкнул, — мы тут считаем, что для семейной жизни лучше, если девушка ласковая, любит детей, хорошо умеет держать порядок в доме и готовить обед. А вы, наверное, считаете, что девушка должна уметь взрывать корабли. Но, я не пойму, какая жена получится из такой странной девушки.
— Хорошая жена, — авторитетно сказал Тео, — она научит детей, как надо обращаться с оружием, а если что, то она с оружием в руках прикроет спину своему мужу.
— В этом есть своя правда, — признал сомалиец.
На этом тема сравнения идеалов женственности в греческой и в восточно-африканской культуре — исчерпалась. Далее оба эксперта молча наблюдали за баржей. Через 8 минут баржа резко вздрогнула, и стремительно стала погружаться. Она уходила под воду, не показывая никаких признаков крена или дифферента, абсолютно ровно. Минута — и она скрылась под водой, над ней вскипели пузыри, а потом на поверхности моря остались только бурые пятна ржавчины, постепенно размываемые ленивыми волнами.
— Чистая работа, — пробурчал Хафун-Ади.
— Точно, — отозвался Тео Клеантис, — хочешь съездить, и посмотреть на месте?
— Нет, — пиратский полковник качнул головой, — что там смотреть? Мишень потоплена, значит, все хорошо. А ты возьми лодку, съезди. Заодно похлопаешь по попе эту свою рыжую ведьму, раз она тебе понравилась. Но к ужину обязательно возвращайся. Надо обсудить все с моими офицерами, чтобы, когда будет дело, каждый знал свою задачу.
— ОК, полковник. Жди меня к ужину.
К моменту, когда Тео на моторке-зодиаке подошел к борту мини-сейнера, вся команда «боевых русалок» уже собралась на юте под навесом. Собственно команда состояла из четырех девушек банту, и двух парней: банту и янки. Что касается бывшей террористки Ирландской Роялистской Армии Мэгги Райан (а ныне — непримечательной гражданки Мадагаскара Мэгги Болгдэрг), то она была вне-командным инструктором…
— Welcome aboard! — деловито сказала она, когда Тео перебрался из лодки на палубу.
— Hodi, — отозвался он на местный манер, и уселся на широкую общую циновку.
— Знакомься, — продолжила Мэгги, — это Хэнк Торнтон, военспец-коммандос, и Лумис Нбунгу, карго-офицер. А теперь девушки. Ндеге, Квене, Викву и Мбони.
— Постараюсь запомнить, — пообещал Тео, пожимая руки оливковокожим дайверам.
Девушки банту захихикали. Лумис Нбунгу весело пояснил:
— Wanapenda kucheka.
— Они смешливые, — перевел Хэнк Торнтон.
— Отлично! — Тео кивнул. — Надо, сделать так, чтобы все мы смеялись последними.
— Вот это правильно, — согласился Хэнк, и предположил, — ты хочешь посмотреть, как сработал взрыв-шланг?
— Да. Хотя, по сравнению с вами я никакой фридайвер.
— Там неглубоко, метров десять, — успокоила одна из девушек, кажется, Квене.
— Я тоже нырну, — сказала Мэгги, — и не беспокойся, Тео, у нас есть акваланги.
— Хорошая новость, — отреагировал он, — тогда не будем терять время, так?
Тео еще не доводилось наблюдать, как оливковокожие действуют в подводном мире. Теперь, при погружении для осмотра «мишени», он был поражен тем, как свободно «русалки» чувствуют себя в водной среде. Кто-то, мог бы спросить: «А чем они так отличаются от обычного дайвера-профи, с аквалангом?». Вот ответ: акваланг не просто баллон за спиной, редуктор, шланг и фидер-загубник во рту. Это сложный инструмент жизнеобеспечения. Достаточно одной ошибки, чтобы он стал смертоносным. Каждый аквалангист-профи знает такие случаи, и поэтому постоянно внимательно следит за параметрами акваланга и своими параметрами, включая и свою позицию по глубине и времени пребывания (чтобы оценивать на последующий декомпрессионный график).
Так вот, оливковокожим «русалкам» это не требовалось, и они оставались под водой свободными. В пределах получаса им вообще не надо было беспокоиться о дыхании, а дальше оставался еще примерно 10-минутный резерв для всплытия. И им не грозили последствия быстрой декомпрессии, они могли всплывать с любой скоростью. Они не нуждались в гидрокостюме для защиты от переохлаждения: усиленный жировой слой (несколько понижавший их изящество на суше) эффективно удерживал тепло тела (по крайней мере, тут, в тропических водах).
Баржа лежала на подводной дюне, слегка завалившись на бок, и было видно, что у нее отсутствует днище. Точнее, присутствует, но отдельно — такая длинная железная плита, жестоко и грубо вырезанная взрывом шнура. Взвесь песка, поднятая баржей, уже стала оседать, и вспугнутые яркие рыбки, начали исследовать «подарок из верхнего мира», в котором (с рыбьей точки зрения) можно устроить гнездо-убежище. А «оливковокожие русалки» будто тени скользили вдоль дна, и обменивались сериями жестов. Тео и Мэгги обследовал полосу подрыва гексогенового шланга. Да, чистая работа. Не только металл обшивки, но даже прочные стальные ребра силового набора — разрушены.
…Мэгги, несколько более придирчиво осмотрев разрывы, тоже пришла к позитивному заключению, и показала пальцами сначала «OK» а потом «Up».
Всплыли.
Выплюнули загубники. Сдвинули на лоб маски.
Уф!
Выбрались на палубу.
Тут же, «ассистенты» (мальчишки-сомалийцы) притащили две большие кружки с очень крепким и сладким горячим чаем. То, что надо!
— Ну, — произнесла Мэгги, после первого глотка, — как тебе ударная команда?