— Это точно, — отозвался Крис, как и Инге не отрываясь от экрана.
— Что вы там такое нашли? — спросил Огер.
— То самое! Держись крепче! Акваноиды раздолбали гипер-лайнер!
— Блин! Ты шутишь!
— Без шуток, — Инге ткнула пальцем в картинку на экране, — может, там, в Маскаренском канале, поработала штука вроде минного заградителя? Как ты думаешь?
— Акулья мама… — выдохнул он, — …Чем же можно разорвать на куски такую махину?
— Там было что-то атомное, — ответил Крис, — в сообщении береговой охраны Маврикия говорится про радиацию. Но, про взрыв ничего определенного.
— А про акваноидов? — спросил Огер.
— Это пока слухи на блогах, — пояснила Инге, — там пишут: мол, гипер-лайнер вперся на территорию акваноидов, аборигенов затонувшего древнего континента Лемурия. Я бы сказала, что это фигня собачья, но гипер-лайнер реально порван, это факт.
— Вот что, ребята… — Огер снова поскреб подбородок, — …Не пора ли линять отсюда?
Инге отрицательно покрутила головой.
— Нет никаких причин думать, что мы не нравимся акваноидам. Скорее наоборот.
— Точно, — поддержал Крис, — они дарят нам алмазы, а сегодня спасли мою задницу.
— Ну, может быть… — протянул Огер, — …Ладно. Не будем линять. Но давайте хотя бы посмотрим в Интернете, откуда взялся этот минзаг.
— А ты флаг и имя рассмотрел? — спросила Инге.
— Да. Флаг — греческий, на борту надпись «Тетис».
— Ну, поищем… — сказала Инге и пощелкала на клавиатуре ноутбука, — …Да, есть такой кораблик. Читаю: вклад мореходного сообщества Греции в программу исследования и защиты кораллов Индийского океана. «Тетис», 120-футовое океанологическое судно (постановщик буев), направилось к Маскаренскому плато — месту локализации четырех крупнейших подводных коралловых атоллов…
— Постановщик буев? — скептическим тоном переспросил Огер.
— Слушай, я читаю, что тут написано, — ответила она.
— Ну, понятно, — с философским спокойствием прокомментировал Крис, — гипер-лайнер развалился, налетев на океанологический буй. По CNN и по Euro-News такое бывает.
— Не катит, — сказала Инге, — вот маршрут «Тетиса», полученный по сети Inmarsat. Тут видно, что «Тетис» пришел на плато только сегодня утром, и в район Маскаренского канала не заходил. Кстати: эксперты пишут, что гипер-лайнер был потоплен не буем. В смысле, не миной. Было другое оружие. Лайнер будто разрезало тепловым лучом.
Крис и Огер удивленно переглянулись, и синхронно переспросили:
— Что?
— Я читаю, что тут написано, — снова сказала она, — 350-метровая хвостовая часть гипер-лайнера «Либертатор» выглядит так, будто ее отрезали от центральной части каким-то высокотемпературным газово-плазменным потоком, или тепловым лучом. Эксперты не поддерживают гипотезу о том, что «Либертатор» разрушен выстрелом из неизвестного оружия, такого, как излучатель антиматерии, и называют эту гипотезу псевдонаучной, спекулятивной, и лишенной фактических оснований… Но с ними спорят эксперты из Восточно-Африканского Института Уфологии. Они указывают, что военные эксперты пытаются скрыть обстоятельства катастрофы и отвлечь внимание журналистов от того бесспорного факта, что «Либертатор» разрушен излучением ядерной природы…
— Слушай, Инге, — перебил Огер, — а как далеко от нас до этого?..
— До точки катастрофы? — угадала она вопрос, — я уже посмотрела. Почти полста миль, и направление ветра оттуда к Африке, а не сюда. Мы не окажемся в зоне заражения.
Огер в третий раз поскреб подбородок.
— Ну, это, само собой, радует. И все же, надо бы взять с заказчика премию за риск.
— Кстати, да, — поддержал Крис, — мы самоотверженно добываем алмазы в зоне ядерной катастрофы. Это требует материального поощрения.
— Мальчишки, — укоризненно сказала Инге, — давайте не будем свиньями. Посмотрите на бортовой радиометр, у нас тут фон не изменился вообще, и даже рядом с Маскаренским каналом фон вырос всего втрое против естественного. Радиационной угрозы нет. Я так думаю: нам надо держаться одной командой с Киршбаумами, на случай, если полиция начнет вешать на них и на нас все это дерьмо.
— Черт, блин! — сказал Огер, — А ведь правда: полиция и спецслужбы могут слепить такую версию, что Киршбаумы с друзьями специально продали акции, вырезали себе делянку, начали добывать алмазы, а всех потенциальных конкурентов взорвали.
— Чепуховая версия, — возразил Крис, — мы в глаза не видели гипер-лайнер, мы ни разу не приближались к каналу, и у нас нет эмиттера теплового луча — убийцы гипер-лайнеров.
— Все равно, лучше быть готовыми к этому, — твердо сказала Инге.
— А что, — спросил Огер, — все оставшиеся акционеры упали в сундучок Дэви Джонса?
— Сейчас посмотрю… — Инге пошлепала пальцами по клавишам, — …Нет, трое не упали. Медиа-магнат Джулиан Бронфогт из Нью-Йорка. Он крупный акционер, но никогда не появлялся на самом «Либертаторе». Тут пишут: его интересы представлял внук, Гарри Лессер, мелкий акционер. И он жив, что характерно. Когда произошла катастрофа, он находился на частной яхте Аннаджма Нургази, гражданина Омана, тоже акционера.
— У-упс… — Огер потер руки, — …Кажется, я знаю, к кому будут вопросы у полиции.
*25. Интерпол, страховка и динозавры
Аннаджм Нургази выглядел, как животновод, потерявший любимую племенную овцу с золотым руном. Казалось, оманский мультимиллионер раздавлен горем, и уже ничто во Вселенной не способно утешить его. Он шумно пил чай, а потом вскакивал, хватался за голову, и ходил из угла в угол зала, причитая на родном языке. Гарри Лессер улавливал только отдельные арабские сакральные обороты: «O Allah Rahman» и «O Iblis Radzim». Иначе говоря, как это свойственно большинству религиозных людей в период крупных неприятностей, он поминал поочередно бога и дьявола с их ключевыми атрибутами. На втором часе причитаний, Лессер счел «клиента» достаточно созревшим, и произнес:
— Аннаджм, я думаю: не все так негативно, как вам сейчас кажется.
— Что? — переспросил оманец, — Как не все? 80 миллионов долларов было в этих акциях! Почти половина моего состояния улетела под хвост к Иблису! А если бы я крутил эти деньги в микро-кредитах, то за полгода 80 миллионов превратились бы почти в 150! Это значит, что на самом деле я потерял 150 миллионов! И еще эта яхта! И все дайверское оборудование! И еще то, что я уплатил дайверам! А они не нашли на дне ничего, кроме дурацких марганцевых гранитов, на которых не нажить и трех процентов годовых! Вы представляете, друг мой? Я чувствую себя глупцом! А ведь меня могут еще обвинить в соучастии с террористами! Меня спросят: «почему ты жив, Аннаджм? Почему вся твоя семья жива? Почему ты купил яхту и ушел с гипер-лайнера за несколько дней до этого теракта? Может, ты знал? Или ты с какими-то бандитами это придумал и провернул?».
— Чтобы обвинить вас, — спокойно заметил Лессер, — придется обвинить и меня тоже.
— Да! Да, друг мой! В прессе пишут, что обвиняемыми стану я, и вы, и ваш уважаемый дедушка, мистер Бронфогт из Нью-Йорка.
Молодой янки заставил себя изобразить на лице ободряющую улыбку.
— Спокойствие, Аннаджм. Во-первых, вы живы, и из вашей семьи никто не погиб. А во-вторых, вы слишком быстро поверили, что здесь, на дне нет ничего, кроме марганцевых конкреций. У меня другие данные, хотя, конечно, мои информаторы могут ошибаться.
— Какие у вас данные?! — сразу оживился оманец и его маленькие глазки-бусинки мигом заблестели, как у растамана, уловившего аромат реально-эфиопского ганджубаса.
— Рассыпной шлейф оливиновых пород, содержащих поликсен, — ответил Гарри Лессер, старательно сделав вид, будто убежден, что собеседник понял, о чем идет речь.
— Э-э… — протянул Аннаджм Нургази, — …Я не очень хорошо помню химию. Я больше занимаюсь финансами.
— Все не так сложно, Аннаджм. Представьте себе: когда миллионы лет назад здесь шло формирование плато, из недр Земли извергалась оливиновая магма. В ней содержался поликсен: смесь железа, никеля, марганца и платиновых металлов.