— Алекс, а можно подробнее? — спросила Елена Оффенбах.
— Можно, — ответил он, — но не забывайте, речь идет о слухах. Даже если это правда, то никто не сознается, а распространителя этой информации могут привлечь за клевету.
— Я понимаю, Алекс. Но, мне просто любопытно.
— Хорошо, — греческий профессор кивнул, — я изложу примерное содержание ничем не подтвержденных слухов. Эти слухи сводятся к тому, что в человеческий генный код, с помощью вирусного переноса был включен некий генный фрагмент ондатры, с тремя главными программами, обеспечивающими сверхкритический фридайвинг.
Первое: синтез омега-миоглобина — протеинового аккумулятора кислорода.
Второе: синтез фило-фитина — метаболического регулятора, который создает жировую прослойку, защищающую организм от переохлаждения при долгом нырке.
Третье: синтез талас-эндорфина — нейромедиатора, который во время нырка отключает избыточное потребление кислорода некоторыми тканями. Так вот, у талас-эндорфина выявился побочный эффект, названный в шутку «веритацией», или вакциной от вранья. Человек, в организме которого циркулирует это вещество, не может полноценно врать.
— Что-то вроде пентотала, сыворотки правды? — спросила Елена.
— Нет, — Сатирос искривил свои полные губы в невеселой улыбке, — эффект от пентотала сильно преувеличен журналистами. Пентотал лишает человека воли, и растормаживает речевую активность. А талас-эндорфин действительно мешает человеку врать.
— Это как? — удивился Сван.
— Вкратце так: при попытке словесно выразить что-либо, противоречащее собственным знаниям или представлениям, человек испытывает тревогу, затем боль, затем судороги. Примерно, как алкоголик, которому подшили ампулу с препаратом класса «эспераль», и который, не удержавшись, выпил рюмку водки, или две рюмки.
Гало-рок музыкант кивнул в знак понимания.
— Знаю. У меня двое знакомых «торпедировались». Я бы вот поступил с авторами этого «эспераля», как с нацистскими врачами. Петлю на шею, и в полет. Они, блин, садисты!
— Сван, — окликнул Бенни, — а как бы ты поступил с авторами проекта «Ондатра»?
— Не знаю, блин! Таких вообще надо живьем засовывать в ад! Вот мое мнение!
— Ты веришь в ад? — все с той же иронией спросил странный фограннер.
— Ну, вообще… Так… У меня мама отчасти христианка, даже иногда ходит в церковь.
— Бенни, — встряла Елена, — а во что или в кого веришь ты?
— Интересный вопрос, — проворчал он, — видимо, я верю в объективно-неограниченную, доминирующую креативную или разрушительную, силу во Вселенной: в силу разума.
— Вот блин… — отреагировал гало-рок музыкант, — …Зачем ты так про разум, будто это водородная бомба, или вроде того?
— Нет, Сван, не вроде того. Водородная бомба, по существу, вторична. Просто один из инструментов, созданных разумом. Разум способен создать целый спектр различных инструментов, включая средства разрушения, гораздо более мощные, чем эта бомба.
— Ну, Бенни, дело, конечно, твое, но мне не по нраву такая вера. Я вот верю в реальных языческих германо-скандинавских богов. Я их чувствую, понимаешь?
Странный фограннер улыбнулся, и кивнул в знак понимания.
— Да, если что-то чувствуешь, то в это логично верить. Елена, а во что веришь ты?
— Гм… — она задумчиво погладила свой затылок ладонью, — …Верить в разум у меня не получается. У меня было три года службы в миротворческом полицейском корпусе. Я покаталась за казенный счет по разным точкам, и маловато видела разума. Может, тот доминирующий разум, про который ты сказал, есть где-то в галактике, но не на нашей планете. Здесь на Земле люди в основном думают жопой. Обидно, но факт. Так что, в анкетах о религии я всегда ставлю птичку в клеточке «гуманизм».
— Гуманизм, это что в твоем понимании? — спросил Бенни.
— Как в энциклопедии, — ответила Елена, — гуманизм — это признание человека высшей ценностью, и признание права человека на счастье.
— Ты про какого человека? Про того, который думает жопой, как ты только что очень убедительно объявила? И как, по-твоему, у него появится счастье из этой жопы?
Елена Оффенбах пожала плечами.
— Может, я идеалистка, но я надеюсь, что когда-нибудь мир будет таким, что эта идея перестанет казаться абсурдной. По-моему нормальному человеку комфортнее в такой социальной среде, для которой гуманизм — это общее естественное правило.
— Вот! — поддержал Сван Хирд, — Это мне нравится! А просто разум, без гуманизма, это хреново, на мой взгляд. Вот, Алекс изложил теорию с генами ондатры, подсаженными человеку. Если только с позиции разума, то так делать можно. Наука требует жертв. А посмотрим с позиции гуманизма. Людям покалечили мозги! Ведь человек, который не может соврать, это инвалид на всю жизнь. И никакая наука этого не оправдывает!
— Странно как-то, — отозвался капитан Кириакиди, — по-твоему, получается, что честный человек, это инвалид по мозгам, что-то вроде идиота.
— Ник, а что такое честный человек? — спросила Мвези.
— Как что такое? — удивился капитан, — Просто, это человек, который не врет.
— Никогда? — с сомнением в голосе уточнила молодая банту.
— Ну… — капитан задумался, — …В принципе, никогда. Бывают, конечно, особые случаи. Вроде бы, даже в библии есть что-то про ложь во спасение. Но это крайняя редкость.
— Ник, а ты смотрел сериал «Lie to me»? — подключилась Дзуа.
— Не помню. Может, смотрел. А к чему ты это?
Дзуа выразительно постучала себя пальцем по макушке и ответила:
— Там подмечено: «в среднем люди лгут три раза за 10 минут разговора». И то же самое, только другими словами, сказано в книжках про психологию. Я смотрела все 48 серий, сначала один раз, потом второй, а потом еще третий по частям — где мне больше всего понравилось, и запоминала. Вот, слушай про свадьбу: «Невеста притворяется, что она девственница. Жених — что нашел одну-единственную. Родители с обеих сторон — что нравятся друг другу. Настоящий праздник вранья». Ну, что скажешь, Ник?
— Ладно, — проворчал капитан Кириакиди, — бывают ситуации, когда соврать — не грех.
— Да! — Мвези энергично покивала, — Такие ситуации бывают каждый час! И если ты не можешь соврать, то ссоришься с семьей, с друзьями, с командой на работе. А если кто-нибудь знает, что ты не умеешь врать, то он тебя поимеет, как захочет, когда захочет, и столько раз, сколько захочет! Это понятно, да?
— Девушки, не заводитесь, — мягко сказал Бенни, — иначе вы обидите Ника.
В диспуте возникла пауза. Капитан потряс головой, как после несильного нокдауна.
— Черт! Странно, что я никогда не думал на эту тему.
— Просто, посмотри этот сериал, классная штука! — посоветовала Дзуа.
— …И, — сказала Мвези, — давайте поможем Свану сочинять балладу про акваноидов!
— По-моему, — заметил Бенни, — надо спросить у Свана, хочет ли он такой помощи.
— Я? — удивился гало-рок музыкант, — Ну, конечно, я хочу! Вы точно что-то знаете про акваноидов. У меня пока только общее ощущение драйва темы. Мне бы какую-нибудь зацепку. Сказку. Фольклорную историю. Ну, что-то типа эпоса о нибелунгах.
— Это про нибелунгов, которые из фильма «Кольцо Нибелунгов»? — спросила Мвези.
— Более корректно выглядит другая формулировка, — авторитетно уточнил профессор Сатирос, — фильм «Кольцо Нибелунгов» снят по мотивам эпоса о нибелунгов. Фильм, я полагаю, снят в нашем веке, а эпос возник вскоре после гибели Атиллы, это примерно полторы тысячи лет назад.
— Вообще-то, — сказал гало-рок музыкант, — мы знаем этот эпос в редакции XII века.
— Сван, ты всерьез увлекаешься историей? — поинтересовался греческий профессор.
— Да. Самый крутой драйв получается на фольклорном фундаменте. По мотивам эпоса о нибелунгах, у меня баллада «Алмазные глаза Фафнира». Фафнир, это дракон такой.
— Драконы, это круто, — прокомментировала Дзуа.
Все за столом молча покивали, соглашаясь, что драконы это — круто, а потом профессор Сатирос спокойно сообщил:
— Я мог бы изложить историю королевы Ианрини, хотя ее аутентичность оспаривается серьезными учеными, а ее происхождение от фольклора акваноидов — лишь гипотеза.