У неё их было так много. Но вместо этого она спросила:
— Где туалеты?
Эко ответила:
— Не используй общественные туалеты. Они отвратительны. У нас есть свои, за палаткой первой помощи. Армандо знает, где это.
— Хорошо, а то мне кажется, что меня сейчас вырвет.
Зои отошла от группы, пытаясь подавить восстание, разгорающееся у неё в животе. Кто-то следовал за ней. Это была Эко. Зои остановилась, чтобы отдышаться.
Она спросила Эко:
— У тебя есть кошки?
— Что?
— У тебя есть кошки? Питомцы. Или хороша ли ты с ними, вот, что я пытаюсь спросить.
— У меня есть собаки.
— Оу, тогда забей.
— Да ладно тебе, Зои, не сдавайся. Пока что ты со всем достойно справляешься, мы впечатлены.
— Просто... всего слишком много. Мама как-то сказала мне, что все думают, что они звёзды своего собственного фильма, и я, кажется, не понимала, о чём она, до этого конкретного момента. Потому что Артур думал, что он звезда, что он будет героем, который посмотрит всю эту историю до конца. И потом бац, он мёртв. И я только что осознала, что я, возможно, тоже совсем не звезда истории. Я буду девчонкой, которая помрёт в середине фильма, чтобы придать герою мотивацию победить злодея. Мой фильм может закончиться сегодня... и всё это так... бессмысленно...
Зои задыхалась. Она нагнулась, пытаясь нормализовать дыхание.
Эко села на корточки рядом с ней. Она положила руку на плечо Зои и сказала:
— Ладно. Вставай. Правило номер один: мы не позволим им видеть нас такими.
— Кому?
— Ты знаешь, о чём я. Оглянись. Вставай.
Зои встала и кивнула.
— Всё нормально. Думаю, я в порядке.
— Вот.
Эко вложила ярко голубую капсулу в ладонь Зои.
— Что это?
— Плаксодол. Успокоительные. Не говори никому.
— Где ты их взяла?
— У своего доктора, разумеется. У меня ещё две пачки в сумке, если эта не сработает.
Зои проглотила таблетку, вместе со всеми сопутствующими вопросами, которые собиралась задать.
Эко сказала:
— Эй,. Посмотри на меня. Это то, чего он хочет. Они вечно этого хотят. Поэтому он сказал, что появится. Всё ради того, чтобы ты чувствовала себя вот так. Не позволяй ему. Что бы он ни сделал после появления, у тебя всё под контролем. Поняла?
Она кивнула и выдохнула.
— Ага. Приступим.
Зои осмелилась зайти в уплотняющуюся толпу, Армандо следовал за ней. Она сразу почувствовала, как тысячи пар глаз одновременно уставились на неё, затем осознала, что в сравнении с Блинком, это, скорее всего, была только самая малая их часть. Она захотела вернуться за второй таблеткой Эко. Зои подумала, что всё это было как будто на её затылок наставили прицел, но затем внезапно услышала переговоры наблюдателей на крышах, и осознала, что на ней действительно было с десяток прицелов.
О которых она знала.
ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ
Перегрузка.
Яркие огоньки вырывались из факелов и танцевали, идеальные девушки хихикали в обтягивающих нарядах и цветастых париках, парни выкрикивали шутки и смеялись друг над другом, ужасная группа выплёвывала мощные баллады в ночи. Здания, выглядывающие из-за парка, выступали в качестве колонок эквалайзера, вертикальный свет пульсировал в такт музыке. Зои чувствовала, как каждый бит отдаётся в висках.
О, и ещё были призраки. Эти тупые голограммы были случайно разбросаны по парку, показывая полупрозрачного Артура, делающего призрачные штуки: общающегося с Ганди, дерущимся на кулаках с Гитлером, дающего пять Иисусу. Проекторы были установлены на маленькие багги на пульте управления, катающиеся по снегу, чтобы казалось, будто призрак смешивается с толпой — Машина зловония возненавидел бы это. Затем Зои начала замечать странные зелёные светящиеся в толпе шарики. И, наконец, приблизившись, она поняла, что это было светящееся в темноте мороженое, которое люди ели из маленьких стаканчиков. Даже еда здесь кричала о внимании: она удивилась, что дело не дошло до еды, которая издаёт громкие звуки, пока ты её не доешь. Ей уже не терпелось увидеть, как одного из пьянчуг начнёт рвать светящейся субстанцией.
Вдобавок ко всему были электрические голоса, доносящиеся из наушников: бесполезные переговоры между наблюдателями на крышах, охраны по периметру и скрывающимися в толпе вооружёнными людьми. Они отмечали угрозы, отклоняли их, бросались жаргоном, который не носил никакой полезной информации для Зои о том, умрёт она сегодня или нет.