В этой сложной обстановке Ф. Г. Логинов назначается заместителем наркома электростанций СССР.
В то время случайные люди на такие должности не назначались. Шесть с лишним лет работы Логинова в Узбекистане показали, что энергетическая отрасль страны обрела крупного руководителя и профессионала, талантливого организатора, способного к самостоятельному решению масштабных и сложных проблем и сознающего при этом свою личную ответственность за вверенное ему дело.
Не секрет, что в годы войны строительство многих гидроэлектростанций, требовавшее огромных материальных и людских ресурсов, было приостановлено. Сыграл свою роль и фактор времени: все задачи, стоявшие перед энергетикой страны, должны были решаться в неимоверно сжатые сроки. Тем не менее было решено продолжить строительство Рыбинской ГЭС, необходимой для энергоснабжения Москвы. С большим трудом, под постоянными бомбёжками вражеской авиации в конце 1941-го — начале 1942 года удалось пустить два первых гидроагрегата электростанции (оставшиеся четыре были введены в эксплуатацию уже после войны). Было закончено строительство трёх малых электростанций (мощностью по 2,5 мегаватта каждая) Алма-Атинского каскада в Казахстане. Две небольшие электростанции введены в строй действующих в Киргизии — Лебединовская (7,6 мегаватта) и Аламединская ГЭС-1 (2,2 мегаватта).
Не все сравнения уместны, но на этом фоне наиболее успешно в годы войны развивалась гидроэнергетика в Узбекистане, где было построено 6 электростанций общей мощностью 85 мегаватт.
При новом назначении Логинова учитывался, несомненно, его вклад в развитие энергетического потенциала республики и успешный пуск столь нужного стране Чирчикского электрохимического комбината.
К своим новым обязанностям Фёдор Георгиевич приступил в ноябре 1942 года.
Круг основных обязанностей заместителя наркома Логинова вытекал из главной задачи, стоявшей в то время перед энергетической отраслью и, соответственно, Народным комиссариатом электростанций — в кратчайшие сроки возместить потери генерирующих мощностей и в полном объёме обеспечить электроэнергией военную промышленность. Естественно, в центре внимания были предприятия, эвакуированные в восточные регионы СССР — на Урал, в Западную Сибирь, Казахстан и Среднюю Азию. Наращивание энергетических мощностей на востоке страны требовало и развернувшееся здесь интенсивное строительство новых промышленных объектов.
Доминирующее положение среди восточных районов, в которых производилась основная масса промышленной продукции, занимал Урал — становой хребет обороны страны. Поэтому именно на уральские электростанции поступила большая часть эвакуированного из западных районов страны энергетического оборудования. За счёт этого уже к декабрю 1941 года удалось увеличить мощность генерации Урала на 10 процентов, стремительно возрастала она и в дальнейшем: к концу 1942 года мощность электростанций региона увеличилась на 36,8 процента, в 1943-м — ещё на 72 процента. К концу 1944 года по сравнению с довоенным временем она почти удвоилась — главным образом за счёт расширения и наращивания построенных ранее ГРЭС и ТЭЦ, строительства новых тепловых электростанций, — и энергосистема Урала стала самой мощной в стране. Менялась и структура энергетического хозяйства страны, были созданы шесть новых энергосистем в районах Томска, Омска, Красноярска, Уфы, Барнаула и Чкалова (ныне Оренбург).
Сразу отметим, что в конце 1945 года установленная мощность электростанций СССР достигла уровня 1940 года, а в 1946 году Советский Союз прочно занял второе место в мире и по мощности электростанций, и по производству электрической энергии, уступая лишь США. Но, как известно, на территории этой страны военных действий не велось.
…Излишне говорить о той ответственности, которая легла на руководителей Народного комиссариата электростанций, образованного в апреле 1940 года после реорганизации Наркомата электростанций и электропромышленности, который возглавлял М. Г. Первухин[111]. Первый нарком электростанций А. И. Летков после начала войны руководил эвакуацией оборудования энергетических объектов и созданием новых мощностей в районах эвакуации промышленных предприятий. Без преувеличения можно сказать, что он погиб на боевом посту: в январе 1942 года скончался от инфаркта во время аварии на электростанции в Челябинске, где базировался в то время наркомат. Было ему всего 38 лет.
Сменивший его на посту наркома Д. Г. Жимерин (он был ещё моложе — незадолго до назначения ему исполнилось 35 лет) летом 1942 года разделил единую энергосистему «Уралэнерго» на три самостоятельные — «Свердловэнерго», «Челябэнерго» и «Молотэнерго» («Пермэнерго»)[112] и большую часть наркомата перенёс в Свердловск, что значительно экономило время на переезды между важнейшими и промышленными объектами региона. В его приказе, в частности, указывалось: «Учитывая расположение Свердловска в центре Урала, его прямые связи с Москвой, сибирскими и среднеазиатскими центрами… сосредоточить в нём главную и оперативную часть наркомата (управление, руководство строительными организациями и др.)».
Благодаря видному советскому и российскому историку академику Г. А. Куманёву, сохранились ценные воспоминания Д. Г. Жимерина[113], позволяющие нам судить не только о личности человека, являвшегося в течение нескольких лет непосредственным руководителем Ф. Г. Логинова, но и о характере работы в военные годы и послевоенное время самого Фёдора Георгиевича. Чем, безусловно, импонировал нарком Логинову, так это своей бескомпромиссностью, готовностью отстаивать свою точку зрения в высших эшелонах власти, невзирая на лица и не тушуясь перед оппонентами. Осведомлён был Логинов и о первой беседе Жимерина со Сталиным, которая состоялась накануне назначения Дмитрия Георгиевича наркомом электростанций. Больше всего Сталина беспокоила проблема падения частоты переменного тока в энергосистеме Урала, что приводило к сбоям работы оборонных предприятий. Жимерину удалось убедить Сталина в том, что исправить положение и нормализовать потребление энергии предприятиями, сохранив при этом объём производства, можно только снижением нагрузки на 10–15 процентов в утренние и вечерние часы. А для этого необходимо было ни много ни мало сменить график работы заводов.
(Кстати, такая же проблема актуальна для современных мегаполисов, хотя сейчас она решается при помощи манёвренной мощности гидро- и гидроаккумулирующих электростанций, которых тогда на Урале не было, и они не могли быть построены за короткие сроки.)
Жимерин рассказывал: «Предложение было принято, частоту электропотока удалось восстановить, и вскоре с новым ответственным поручением я выехал на Урал…
(Позднее я смог убедиться, насколько прекрасной памятью обладал вождь, ибо на заседаниях, где обсуждались энергетические проблемы, он разбирался в них уже довольно свободно и в основном со знанием дела.)»[114].
И ещё один яркий эпизод (относится он к более позднему времени), о котором поведал Жимерин:
«Я написал записку Сталину относительно того, что сооружение гидроэлектростанций нужно планировать не по пятилеткам, а на 15-летний срок. Доказывал всем, что гидроэлектростанции — сложные сооружения и их строительство никак не укладывается в 5-летний срок…
Обсуждается данный вопрос у Сталина. И вдруг на этом заседании выступает Вознесенский с разгромной речью, причём, я бы даже сказал, с подлой речью. Он не рассматривал этот вопрос по существу, не опровергал мои предложения, обоснования, выводы. Он построил свою речь по-другому. Что вот Жимерин ставит своей целью разломить, разрушить стройную систему сталинских пятилеток. Предлагая сооружать электростанции в течение 15-летнего срока, он, мол, подрывает сталинские пятилетки. Такова была программная речь председателя Госплана СССР.
111
112
О продуманности решения Д. Г. Жимерина свидетельствует тот факт, что образованные в 1942 году основные генерирующие и распределительные системы Урала просуществовали более 60 лет — до 2005 года.