4. Ничтожно малое количество автомашин не пополняется.
5. Высококвалифицированных инженеров-строителей к нам на работу не посылают.
6. Финансовое состояние очень тяжёлое, особенно по лагерю, а поставленные вопросы по улучшению финансов решаются очень медленно.
7. У нас находится на площадке 4000 человек, ожидаем ещё 1500 в декабре. Неизбежны простои, если снабжение материалами не улучшится.
8. Вопросы энергетики совершенно не решены и неизвестно, как будут решаться для 1951 года, особенно для первой половины года»[236].
Время, вперёд! Начинать подготовку к строительству ГЭС приходилось «с колёс», без проектной и рабочей документации, что, естественно, тормозило развёртывание основных работ. Когда Управление Сталинградгидростроя уже приступило к решению конкретных задач, разработка проектного задания по строительству Сталинградского узла была ещё далека от завершения. Об этом свидетельствует и дневниковая запись Логинова от 9 сентября 1950 года:
«Приехал С. Я. Жук. С утра было совещание в составе всех проектировщиков во главе с С. Я. Жук и Костровым[237], всех изыскателей, Медведева и меня. Проектировщики всю документацию ещё раз подвергли критике… <затем> С. Я. Жук, Медведев С. Р. и все проектировщики выехали к геологам…»[238]
Пройдёт ещё полгода, прежде чем группа инженеров Сталинградгидростроя во главе с С. Р. Медведевым и его заместителем А. А. Артёменко наконец получит возможность детально рассмотреть материалы проектного задания Сталинградской ГЭС и самотёчного канала и высказать свои замечания по сооружениям гидроузла и отдельным видам работ.
С большой задержкой (в мае 1951 года) проектное задание было представлено в правительство и утверждено Советом министров через год, 3 мая 1952 года. Но ещё задолго до принятия окончательного решения начались разработка котлованов будущих гидросооружений и намыв защитных перемычек, развернулось строительство Волго-Ахтубинского канала, подсобных предприятий, складов и подъездных путей, жилья для вольнонаёмных рабочих и служащих.
Проектное задание Сталинградского гидроузла включало сооружение ГЭС с 17 гидроагрегатами (и дополнительным блоком для установки в дальнейшем 18-го гидроагрегата) общей мощностью 1785 мегаватт и выработкой электроэнергии около 10 миллиардов киловатт-часов в средний по водности год, возведение бетонной и земляной плотин с устройством по ним железнодорожной и автомобильной дорог через Волгу, строительство двухниточного двухкамерного бетонного шлюза (с камерами размером 290×30 метров и глубиной на порогах четыре метра) и Волго-Ахтубинского канала для обводнения реки Ахтубы, часть которой перекрывалась сооружениями гидроузла. Предусматривалось также сооружение нескольких высоковольтных ЛЭП.
Задержка сроков подготовки проектного задания и технической документации была связана в основном с двумя факторами. Во-первых, все проектные работы велись самым тщательным образом, их нельзя было форсировать в ущерб качеству проектирования. Во-вторых, пришлось столкнуться с невиданными ранее масштабами работ. Достаточно сказать, что в проектировании и дальнейшем решении проблем, возникавших в процессе строительства сооружений, помимо Гидропроекта и его филиалов приняли участие в общей сложности около 100 проектных институтов, НИИ, учебных заведений и заводских конструкторских бюро. Активную роль в этой работе сыграла Академия наук СССР, неоднократно проводившая выездные заседания на объектах Сталинградгидростроя по конкретным вопросам гидротехнического строительства.
На открытой модели Сталинградской гидроэлектростанции — так называемой «малой ГЭС», построенной летом 1951 года в пропорции 1:150 у подножия Мамаева кургана, проводились исследования по выбору компоновки основных сооружений, производству работ по перекрытию русла Волги, гашению энергии в нижнем бьефе, прорабатывались другие вопросы строительства. Благодаря тому, что Сталинградский гидроузел проектировался с учётом опыта, накопленного в ходе строительства и начальной эксплуатации Куйбышевской ГЭС, проектировщикам удалось избежать многих «подводных камней» и принять ряд рациональных решений.
Однако вернёмся к контрольным цифрам объёма работ на первый год строительства. Среди наиболее крупных проблем, с которыми пришлось столкнуться Логинову в начале строительства, выделялась одна, не дававшая ему покоя ни днём ни ночью, — «великая стройка эпохи» сразу же оказалась в тяжёлом финансовом положении, причём перспективы её нормального финансирования долгое время оставались неясными. Невесёлые размышления Логинова по поводу плановых капитальных вложений хорошо отражают записи в его дневнике. В качестве примеров приведём лишь некоторые из них.
«24/ХI-50 г.
…На 1951 год предусмотрены капиталовложения 120 млн р., а строймонтажные — 65 млн р. Затем получены заверения т. Круглова, что за счёт внутренних перераспределений доведут размер строймонтажных до 200 млн руб. Это не радует, потому что в определении штата и сметы по накладным расходам приходится исходить из размера 65 млн р. строймонтажных.
На строительстве получается 2 плана. На какой ориентироваться? Не знаю.
После долгих раздумий решил поставить вопрос перед тт. Берия и Маленковым»[239].
21 декабря 1950 года, перед своей поездкой в Москву для постановки наболевших вопросов в правительственных инстанциях, Логинов делает такую запись:
«Наконец окончательно привёл в порядок мысли о Сталинград гидрострое, с которыми обращаюсь в письмах к т. Берия Л. П. и т. Маленкову Г. М. Эти мысли в основном сводятся к тому, что если остаться на позициях плана 1951 г. (120 млн капвложений и 59 млн строймонтажных), то будут сорваны сроки, установленные постановлением правительства о вводе <электростанции> на полную мощность в 1956 г. Привожу расчёты: чтобы обеспечить выполнение этого постановления, нужно в 1951 году иметь капвложения 930 млн руб. и строймонтажные — 570 <млн руб.> Ставлю на решение вопросы, которые позволят состояние дел привести в соответствие с постановлением СМ от 16/VIII-1950 г.»[240].
Обратим внимание на огромную разницу между плановыми цифрами и теми объёмами финансирования, которые, по расчётам Логинова, необходимы, чтобы завершить строительство в установленные правительством сроки.
За первые три месяца работы Сталинградгидростроя накопилось столько нерешённых вопросов, тормозивших строительство, что Логинову пришлось провести в Москве, куда он выехал в двадцатых числа декабря 1950 года, целый месяц.
10 января 1951 года на заседание Бюро по топливной промышленности под председательством Л. П. Берии обсуждались вопросы строительства Куйбышевской и Сталинградской гидроэлектростанций.
«Проект постановления по Куйбышевской ГЭС был принят, поручено отредактировать и согласовать разногласия. А по нашему проекту[241] было предложено объёмы работ привести в соответствие с размером капвложений по народнохозяйственному плану на 1951 год и снова рассмотреть на Бюро по топливу…
От вопросов, которые давали бы намёк на увеличение против народнохозяйственного плана, пришлось отказаться»[242].
Судя по этим дневниковым записям Логинова, увеличивать размеры финансирования строительства Сталинградской ГЭС никто не собирался, а расчёты, представленные Управлением Сталинградгидростроя, всерьёз не рассматривались. Очевидно, что при определении плановых объёмов финансирования стройки в правительственных инстанциях руководствовались едва ли не остаточным принципом распределения средств. Во всяком случае, Сталинградский гидроузел среди других «великих строек коммунизма» никакими привилегиями не обладал — утверждения об особом отношении к стройке со стороны Сталина, которые встречаются в ряде публикаций, основаны лишь на предположениях авторов. Сакральный смысл названия будущей ГЭС не слишком-то беспокоил и крупных руководителей, прямо или косвенно связанных с её строительством, о чём свидетельствует дневник Логинова:
237
И. Н. Костров — заместитель главного инженера Гидропроекта МВД СССР, руководитель бригады инженеров-проектировщиков Сталинградской ГЭС.
241
Речь идёт о подготовке проекта постановления Совета министров СССР по Сталинградской ГЭС, которое будет принято 24 января 1951 года.