Николай Богданов
ФЮНФКИНДЕР
Вот еще одна необыкновенная сказка войны.
Шли партизаны лесом. Израненные, усталые, голодные.
Вдруг видят упавший фашистский самолет. Заглянули — а в нем ящики конфет, мармеладу, шоколаду. Стали разбирать свалившиеся с неба трофеи. Вдруг в хвосте кто-то зашевелился. Фриц? Да, один немец уцелел. Увидев партизан, он выхватил из кармана… фотографию. Загородился ею от автоматов и кричит жалобно:
— Фюнфкиндер! Фюнфкиндер!
Подскочил к нему партизанский разведчик, мальчишка Ленька, и рапортует командиру:
— Товарищ Фролов, у него на фотографии пятеро детей.
По лицу командира прошла не то улыбка, не то усмешка.
— Отставить! — скомандовал Фролов, и партизаны опустили автоматы.
Первый раз они пощадили врага. Известно — партизаны в плен не берут.
Некоторое время помолчали, не зная, что же с ним делать.
Командир нашелся:
— Нагрузить на него шоколаду побольше, пусть тащит в лагерь ребятам гостинцы. Ясно?
Так немец, прозванный Фюнфкиндером, попал в партизанский лагерь, спрятанный среди непроходимых болот, где-то в лесах, между реками Пола и Ловать.
С удивлением разглядывали пленного женщины и дети. Фашисты — ведь это не люди. Они хуже зверей. У них и обличье должно быть ужасное. А этот на обыкновенного человека похож. Пожилой, худощавый, совсем не страшный.
С удивлением разглядывал немец сказочное жилье партизан. Не то свайная деревня времен каменного века, не то гнездовье болотных птиц.
Прямо над водой, укрепленные на кольях, таятся в камышах шалаши, сплетенные из ивовых ветвей. Между ними жердочки. Ни печей, ни очагов для варки пищи.
С виноватой улыбкой выкладывал он из мешка шоколад и конфеты.
— Что, смешно тебе, куда герман Русь загнал? — сказал Власыч, старик с ястребиным носом и лохматыми бровями. — Ничего, мы перетерпим, посмотрим, как вам достанется, когда наша возьмет!
Немец поежился под его зловещим взглядом. Опустил глаза и, указывая на себя, стал что-то объяснять.
Фролов слушал. Он когда-то в десятилетке изучал немецкий и теперь немного понимал.
— Должен вам доложить, товарищи, — сказал Фролов, — это авиамеханик. Самолеты обслуживал. А стрелять в нас — не стрелял.
— Все они так говорят, когда попадутся. А попадись ты ему, он бы тебе показал «рус капут»! Убью! Все равно убью! — крикнул Власыч.
— Прямо здесь? — усмехнулся Фролов. — А куда денешь? В болото? А как же тогда воду будем пить?
Вокруг засмеялись. Немец оглядел людей с надеждой.
— Ладно, — сказал Фролов, — оставим вопрос до утра.
— Вот, правильно — утречком я его и отведу в лес подальше…
Власыч, уложив немца в своем шалаше, сел с автоматом его караулить.
Не спалось пленному. Вздыхал, обирал комаров с лица. Не шел сон и к Леньке. Все думалось. Ненавидел он гитлеровцев не меньше Власыча. Но Фюнфкиндер… Странное дело… Тсс, как бы не услыхали его мыслей… Этот немец похож на его отца, бывшего механика МТС, ушедшего на войну. И лицо сероватое, в щеках вкрапинки металлической пыли. И руки с мозолями. И так же горбится немного. И так же любит своих детей… Захотелось что-нибудь придумать, чтобы Власыч не исполнил своей угрозы.
И вот Ленька прокрался к командирскому шалашу. Фролов то бредил, то просыпался. Его мучила малярия.
— Товарищ командир, а товарищ командир, — тихо позвал Ленька, — а этому немцу у нас дело есть. Надо заставить его разобрать трофейные лекарства. У нас их куча, а какие к чему, не знаем.
— А? Что? Ну конечно. Где мешки эти? Распорядись утром.
Получив задание, Ленька выполнил его точно. Отыскал припрятанные под сухой осокой мешки с лекарствами и на рассвете, чтобы не прозевать немца, которого Власыч мог увести в лес, подошел к шалашу. Фюнфкиндер не спал. Он сидел, свесив ноги в болотный туман, и пучком осоки отгонял злющих комаров то от себя, то от Власыча.
Старик храпел, задрав бороду вверх. Автомат, зажатый в руках, то опускался, то поднимался на его широкой груди.
Ленька фыркнул в кулак: вояки! Один проспал, а другой не воспользовался, а? Разбуженный Власыч вскочил как встрепанный и попятился, увидев перед собой немца в мундире. Подумал, что ему снится.
— Дело есть, Власыч, — сказал Ленька. — Командир приказал — пусть немец лекарства рассортирует.
— A-а, это правильно. Хоть какую пользу принесет. А потом — в расход! Они нас — мы их. Немцем меньше — нам легче. Так-то, Леня… — вздохнул Власыч.
…Собравшись в кружок, ребятишки и бабы, жуя шоколад, смотрели, как Фюнфкиндер работал. Ленька выгребал ему из мешков лекарства, а немец прочитывал надписи и раскладывал коробочки с порошками, баночки, скляночки аккуратно, не торопясь. Словно чуял — чем раньше кончит работу, тем скорее отведет его Власыч в лес.