— А нам разбираться некогда. Они-то нас — старого-малого подряд бьют, мамаша!
— Вот на то мы и русские, что виноватого от безвинного отличить можем! Не расходись, Петяшка, имей человеческую совесть! — прикрикнула старуха на своего седовласого сына, как на мальчишку.
— А вы бы его, мамаша, в сознательность привели, где его совесть, да!
— Экой ты скорый. Ты сколько лет при Советской власти жил? Ну то-то, а он нисколечко. Откуда же ему взять все в толк сразу? К таким снисходительность надо иметь, терпенье!
— Ох, не стерплю! Чую, не даст стерпеть ретивое!
С ворчанием Власыч принялся за починку пулемета, отобрав у немца весь инструмент.
А Фюнфкиндер понял, наверное, что Власыч — его смерть. Глядеть на него боялся. Старался скрыться среди женщин и ребятишек. Женщинам понаделал из алюминиевых листов с разбитых самолетов кастрюли-самоварки, бездымные жаровни, чтобы дымом лагеря не выдавать. Мальчишкам понаделал ножиков складных. Блесен для ловли щук смастерил. Девчонкам серьги, колечки. Трудился не переставая. И постепенно стал всем нужен.
Угодил и старикам, смастерив портсигары из небьющегося стекла.
Власыч по-прежнему косился злым взглядом, но больше не задевал. Только ворчал иногда:
— Постойте, вот убежит, карателей приведет, тогда вспомните мои слова, да поздно!
Ленька посмеивался. Он готовил еще один сюрприз — починял вместе с Фюнфкиндером рацию, снятую с самолета. Вот будет чудо, когда станут слушать Москву!
У ребят с Фюнфкиндером завелись и не такие тайны.
Однажды девчонки, набрав грибов, отправились в большое село Муравьево добыть хоть немножко соли.
Там была немецкая комендатура, стоял гарнизон, в каждом доме солдаты. Они бойко выменивали на мыло, соль, иголки и зажигалки сало, масло, яйца и посылали домой.
Страшновато было ходить туда партизанским семьям, но все же пробирались и выменивали что надо. У некоторых была там родня, у других знакомые.
Заметив, что немец сильно тоскует по своим детишкам, ребята уговорили его написать в Германию письмо, что, мол, жив-здоров и надеется увидеться после войны. А девчонки это письмо доставили в Муравьево, а там сумели его опустить в германскую фельдпочту. Фюнфкиндер повеселел. Даже песни стал петь потихоньку. И обучил Манечку, которая напоминала ему младшую дочку — такая же беленькая, — немецкой песенке про елку: «О танненбаум, о танненбаум».
А Ленька уже болтал с ним по-немецки, с каждым днем все быстрее. И вдруг ужасное событие потрясло лагерь.
Случилось это неожиданно в один ясный тихий день.
Девчонки пошли по ягоды, а Ленька вместе с партизанами на разведку. Фюнфкиндер, как всегда, оставался дома и чего-то мастерил.
Возвращаясь тайными тропками с разведки, партизаны вдруг услышали стрельбу со стороны Волчьей пасти — так называлось страшное болото, поглотившее немало заблудившихся телят, коров и овец, красавцев лосей, говорят, и людей.
Непроходимое это болото по виду было обманчивым и даже заманчивым. Поверх трясины росла такая мягкая, такая нежная зеленая травка — так и тянет: пробеги по ней босиком, приляг, поваляйся.
Но горе обманутым! Под тонким травяным покровом скрывалась бездонная трясина, наполненная липкой тиной. Провалишься — и поминай как звали.
Почему на болоте стрельба? Кто-то просит помощи, наверное? Надо узнать, что случилось?
А случилось там вот что.
Девчонки в поисках самой лучшей, самой сочной ежевики вышли к берегам болота и вдруг увидели в Волчьей пасти немецкий самолет. Вернее, один хвост его, торчавший вверх. Самолет как ткнулся, так и пошел носом вниз в трясину. Наверное, фашистские летчики приняли болото за ровную лужайку и, беды не зная, спланировали на нее. То ли моторы у них забарахлили, а может быть, подбили их в пути.
И вот смотрят девчонки — на хвосте лепятся немецкие летчики и пассажиры. Вначале показалось смешно. Большие такие дяденьки, в мундирах, при оружии, а трусятся, как зайчишки на коряге, застигнутые половодьем.
А потом обеспокоились девочки: засосет ведь их в болото. Жалко им стало — погибнут люди мучительной смертью.
Лесная партизанская детвора — народ сообразительный. Перешептались девчонки и решили немцев в плен взять и привести в лагерь, как Ленька Фюнфкиндера. То-то будет диво!
Девчонки в поисках ягод не раз рисковали лазить по трясинам, знали, как зайти и как выбраться. Быстро сплели из ивовых прутьев две пары болотных лыж. Интересные такие — для рук и для ног, чтобы ползать на четвереньках, тогда не опасно. И вот Манечка — она была всему делу заводилой — тронулась на выручку.