— Надо срочно двинуть к пруду, что возле дачи Сайко. Там, на дне, с хорошей вероятностью покоится навигационный прибор, то есть пространственно-временной компас, то есть ключ, который открывает иные более интересные миры. Простые необразованные колдуны называют его магическим кристаллом.
— Эту информацию надо проверить. Тут уж, извините, никаких спонтанных вознаграждений. — Нина предусмотрительно отодвинулась.
— Только делать это лучше в срочном порядке. Боюсь, что сон нашего разума рождает конкурентов.
Через семь часов именно мне пришлось нырять и проверять свою идею. Правда, товарищи прикрывали меня. Я проплыл вдоль памятного мне провода и тютелька в тютельку въехал в штуку, напоминающую небольшой металлический ананас и покоящуюся в кастрюле.
Прежде чем разбираться с этим предметом, я хотел было навестить старичка-соседа, но его и след простыл. Спасибо, что хоть возле его дома не было устроено засады. И вообще постройка производила впечатление давно заброшенной и нежилой.
А конкуренты не появились, несмотря на то, что Сайко наверняка выдал «среднеазиатам» местоположение навигационного прибора. Похоже, вся их группа была истреблена за вредность. А появление новой команды в наших краях без такого вот «компаса», должно быть, откладывалось. Аслан тоже не проклевывался, то ли сбился со следа, то ли лег на дно после неудач.
8
— Хронос-время — это, по старинке выражаясь, один из четырех первоэлементов. Помнишь их наименования, Егор?
— Ты, товарищ Крейн, нарочно меня валенком представляешь, чтобы на моем фоне поумнее выглядеть. Воздух, огонь, вода, земля — вот такие клички у первоэлементов. Хронос-время — это, должно быть, вода.
— Правильно, угадал. Хронос-вода обеспечивает любое изменение, в первую очередь взаимодействие всех остальных первоэлементов, о сущности которых мы пока умолчим.
— Ну и когда, Саша, ты мне нальешь стаканчик такой «воды», я не прочь измениться в лучшую сторону.
— Не скоро, друг Хвостов. Хронос-время от нас за многими печатями, за многими экранными полями, даже самые смелые мозги не знают, как к нему подступиться.
— Похоже, что по количеству извилин эти мозги похожи на мои. Ладно, насчет чего ты еще шурупишь?
— Соединение первоэлементов приводит к рождению многомерных стрингов. Они есть основа всего сущего и несущего, сырая материя. Именно проводки-ниточки стрингов переносят энергоинформационные волны, исходящие от матриц Поля Судьбы, во все остальные миры. Стринги предопределяют смысл и последовательность явлений в нашем мире, так сказать, в организованном космосе.
— Красиво. Стройно, Саша. Чувствуется гармония сфер. Но что это нам дает на практике, которая есть критерий всякой вздорной теории?
— А вот что. Когда многомерные стринги попадают в наш мир, с ними происходит интересная вещь. Начинает активно работать хрональное измерение и порождать частички времени — хрононы.
— А на что они похожи, Сашок? Я все в сравнении понимаю.
— Хронон похож на челнок ткацкого станка, на луч развертки телевизора. Неугомонные хрононы постоянно перемещаются из прошлого в будущее, создавая печально известный континуум «время-пространство». Кстати, при их движении возникают все остальные физические кванты — кварки, гравитоны, лептоны и так далее. Короче, там, где появляется время, материя становится организованной, реальность настоящей. Но это еще не все…
— Неужели, Шура, происходит еще что-то худшее?
— Я подозреваю, Егор, что отклонения хрононов от стабильных орбит при поглощении или отдаче энергии, приводят к созданию периферийных миров, своего рода «хрональных карманов». Они появляются уже за пределами нашего космоса, как бы пропечатываются в сырой материи-эктоплазме.
— Стоп, мудрила. Допустим, кто-то тряхнул мои хрононы и оттопырил этот самый «карман». Что-нибудь изменится? Стану ли я в периферийном мире из железнодорожника водопроводчиком?
— Почем я знаю, Егор? В любом случае, периферийные миры рано или поздно исчезают, чем опять-таки производят возмущающее воздействие на стабильные хрональные орбиты. Но ты, попробуй еще отклони хрононы от стабильных орбит. Только обгадишься с натуги. На это надобна несусветная энергия сдвига, равные взрыву тысячи самых мощных ядерных бомб. Вот тогда ты может и станешь из железнодорожника водопроводчиком или там балериной.
— Тоже правильно, Сашок. Однако ты зря лопотал про несусветную энергию. Энергия сдвига, то есть сила судьбы, должна быть маленькая, но удаленькая. Только ее надо умело добыть и правильно направить. Тут надо разбираться с матрицами Поля Судьбы. Мне так кажется.
Я выудил из банки соленый грибочек. И с тоской посмотрел за окно, где качался на ветке какой-то фрукт. Так ведь выходить за ним надо, карабкаться по дереву. Неохота.
Вторую неделю мы с Крейном сидим в пригороде перуанского города Куско. В Питере зима, здесь лето, кругом сочная «зеленка». Сашок работает над теорией и ее воплощением, я при нем состою в роли спарринг-партнера. Мы сюда махнули спустя пару месяцев после того, как Санек подлечил свою пулевую дырку. Кстати, вена едва-едва не была задета. Вместе с нами прилетела вся команда. Крепкую бригаду мы подобрали для проникновения в «хрональный карман».
Нина Леви-Чивитта — коммерческий директор, она деньги незнамо откуда достает. Вместе с ней ее молчаливый шофер, он же хранитель тела. Коля Кукин — заместитель по боевым действиям. Я же заместитель по общим вопросам и ответам. Взяли в дело Гарика и пару его парнишек — тех, что понадежнее выглядели. Аслан по счастью не проклюнулся — наверное, таинственные «среднеазиаты» всю его команду перебили (при моем и Нинкином участии) — иначе главного абрека мы бы тоже завербовали. Коля подобрал еще пяток детин, своих знакомых по Кавказу, отбарабанивших последнюю войну в ВДВ и морской пехоте. Чего стоят только Коковцов и Кузьмин, один грызет стаканы, а другой безболезненно колет бутылки об лоб. А в Перу госпожа Нина нашла несколько местных, которые и по-испански шпарят, и на кечуа умеют выражаться — навроде такой язык в «хрональном кармане» нам шибко пригодится. Нанятые перуанцы-кечуанцы тоже не лыком шиты, поскольку послужили в спецподразделениях, боровшихся с красными партизанами из «Светлого пути». Итого получилась кодла в двадцать три головы, включая мою и Сашину. Впрочем, Крейн по слабости здоровья должен был остаться в тылу и не переться на хрональную передовую. И со мной нечаянная промашка получилась.
Как в Перу прилетели, я получил первые поощрительные бабки — пятьсот баксов. То есть, это счастье случилось в Лиме, но тратил их уже в Куско, куда мы перебрались из столицы на летаке. Из этого города лежала прямая дорожка в портик Мольендо, откуда мы должны были отплыть до точки назначения. В Куско я, конечно, пошел куролесить по местным кабакам. Может, стоило вести себя более цивилизованно, но ведь никто никогда не учил меня хорошему времяпровождению.
Чудесные это места, доложу вам. Зубастый горный горизонт, дома-аркады в два яруса, балкончики, вьющиеся растения, слегка удушающий воздух, с помощью которого выпивон действует в два раза круче, плюс местный пипл с каркающими голосами и махающими руками. Мы киряли вначале с Кукиным, потом он куда-то отпал. Его фамилия чудесным образом резонировала с названием местной общеупотребительной наркоты — листьев куки, которые к тому же являются основой всемирно известного кокаина.
В общем, в середине ночи я бродил вокруг доминиканского монастыря, который приходился ровно на то самое место, где некогда сверкал золотом Кориканча, инкский дворцово-храмовый комплекс. И мощную каменную кладку, оставшуюся от инков, можно было пощупать.
Мои телеса стали терять жар и подмерзать, надо было подаваться обратно к отелю, но я все бродил — это местный напиток «чича», верно, был всему виной. Да если признаться, нюхнул для куража и кокаина. Поле зрения сузилось, я даже не мог сообразить, куда мне надобно свернуть. Несколько раз попадались навстречу местные товарищи, но их неславянские физиономии вызывали некоторую оторопь. Когда я все-таки напрягал горло для произнесения звуков, рожи уже успевали растаять в ночном тумане. Потом они стали казаться мне какими-то пятнистыми, даже клыкастыми и очень плотоядными. Я, естественно, старался не обращать на это дело пристального внимания.