Одна из них повернула голову и нажала кнопку третьего этажа.
Элли пыталась вспомнить их имена. Женщина с рыжими волосами, из-за формы глаз, выглядела так, будто ее гены скрестили с кошачьими. Она спокойно обратила свой потемневший взгляд на Элли.
– Мы чуем, чем ты пахнешь. От тебя несет кровью, страхом и сексом. У всего этого есть свой запах.
– Мы так же чувствуем запах одного из нас на тебе, – заявила женщина слева. Она странно выглядела: как трехцветная кошка, с ее разноцветными волосами и кошачьими чертами. Она снова фыркнула. – Я думаю, кто-то из семейства собачьих. Хотя наше обоняние не такое хорошее как у наших мужчин. Те могут понюхать тебя и тотчас же определить, кто тебе причинил вред.
– Не называй нас так, – огрызнулась рыжая, ее желтые глаза запылали яростью. – Я не пес. Во мне лишь малая часть от собачьих.
Женщина, с чертами лица, напоминающими одну из вида кошачьих передернула плечами и устремила сузившийся взгляд на Элли.
– На тебя напали, – фыркнула она.
– Со мной все в порядке, – Элли тяжело сглотнула. – Спасибо за беспокойство.
Четверо женщин молча смотрели на нее. Лифт зазвенел, когда приехал на третий этаж. Элли пыталась медленно обойти вокруг них, но те продолжали загораживать ей путь. Она сильно прикусила губу и посмотрела на каждую из них.
– Я бы хотела сейчас пойти в свою комнату.
Они разошлись в стороны, чтобы она смогла выйти. Элли проскользнула мимо женщин, аккуратно, не касаясь их, и побежала вниз по коридору.
Они напугали ее. Она не знала, что у них настолько сильное обоняние, чтобы с легкостью различать запахи, или ощущать эмоции.
Она прошла последние пару шагов к своей комнате и вытянула свою ключ-карту.
Огонек загорелся зеленым, и она резко дернула ручку, распахивая дверь. Элли вошла вовнутрь и закрыла её за собой. Кто-то наоборот, снова открыл ее и четверо женщин вошли в комнату. Страх заполнил все внутри Элли, когда она посмотрела на их зловещие выражения лиц.
Она медленно пятилась назад, встревоженная таким поворотом событий. Дверь плотно за ними закрылась.
– Кит, пожалуйста, набери ванну. – Приказала самая высокая, темноволосая женщина.
Кит пошла в ванну, не говоря ни слова.
– Меня зовут Бриз, – тихо сказала самая высокая. – Нас много, и я не уверена, что ты знаешь наши имена. Та, что в ванной – это Кит. – Затем она кивнула в сторону рыжеволосой: – Это Расти, и самая тихая – это Саншайн. Саншайн, найди ей что-то удобное, во что можно переодеться после ванной.
Саншайн подошла к шкафу. Элли ошарашено уставилась на Бриз, пока остальные женщины хмурились и смотрели на нее неодобрительно.
– Я чувствую кровь, секс, и твои запястья красные от того, что их связывали. Нас много раз заставляли быть с мужчинами годы напролет в плену, – её глаза потемнели. – Человеческим мужчинам доставляло удовольствие иногда нам вредить. Наши мужчины всегда были заботливыми и старались не навредить, когда нас заставляли с ними спать. – Она остановилась. – Нас наказывали, или заставляли смотреть, как наказывают других, если мы сопротивлялись, когда они хотели, чтобы мы занимались с ними сексом. Наши мужчины не способны заставить женщину страдать, но один из них связал тебя и сделал больно. Почему?
Элли молча уставилась на Бриз, ужасаясь от описания того, что с ними произошло. Она мысленно пожелала, чтобы те, кто такое с ними сделали, горели в аду.
– Со мной все в порядке, – поклялась она. – Никто меня не принуждал.
Бриз зарычала, её собачьи черты стали очевидны:
– Не ври. Кто с тобой это сделал? Мы побеспокоимся, чтобы он заплатил за это. Нет никакого оправдания мужчине, который насилует женщину. Мы сейчас свободны. Кто бы это не сделал – должен за это заплатить. Он причинил тебе боль, и это не простительно.
Саншайн положила вещи на кровать и стала позади Элли.
Элли повернула голову как раз в тот момент, когда девушка наклонилась, чтобы понюхать ее спину. Затем Саншайн резко приподняла ее рубашку и обнажила кожу.
Элли замерла. Все в комнате застыли, царила оглушающая тишина, пока девушка водила носом по ее голой спине, делая глубокие вдохи. Ее рубашка упала, когда Саншайн поднялась во весь свой рост, который составлял более шести футов [5].
– Не узнаю запах. Он очень легкий. Не думаю, что он взял ее сзади. Он спаривался с ней человеческим способом.
Элли попыталась протиснутся между двух женщин, она чувствовала себя в ловушке между ними, но Бриз неожиданно схватила ее спереди за блузку.
Она присела на колени и резко дернула ткань вверх, до уровня груди Элли.
Бриз расположила свое лицо напротив живота Элли, чтобы понюхать, пока она не начала возражать. Другая женщина подняла голову с мрачным видом.
– Как человек, он оставил на ней следы пота во время нападения. Я также не узнаю этот запах. – Она неодобрительно посмотрела на Элли, когда поднялась на ноги: – Почему ты его защищаешь? Может знаешь его имя? Опиши, как он выглядит, мы найдем его и заставим ответить. Ты наша, и он должен был знать, что тебя нельзя трогать.
У Элли отвисла челюсть. Она заставила свой мозг работать. Последняя минута принесла одно потрясение за другим, начиная обнюхиванием и заканчивая этими словами.
Они могли унюхать запах пота Фьюри на ней только от того, что он прикасался к ней? Она закрыла рот и сжала бедра. Она не знала, что они сделают, если унюхают запах его спермы.
Затем в ее голове всплыло последнее предложение.
– Я ваша? Я думала, вы ненавидите меня.
Кит вышла из ванной:
– Мы не ненавидим тебя. Ты наш питомец.
– Кит! – замотала головой Расти. – Не говори так. Ты обидишь ее.
Кит пожала плечами:
– Но так и есть. Она такая маленькая и миленькая. Она лает вокруг, пытаясь нас порадовать как… как их называют? Йорки?
Расти вздохнула:
– Мы решили, что она больше похожа на маленького пуделя, из-за ее длинных светлых волос, – она улыбнулась Элли. – Пожалуйста не обижайся на это. Нам нравиться, что ты рядом, и ты нас очень забавляешь. Мы знаем, что ты заботишься о нас, постоянно стараясь нам угодить.
– Мне нужно присесть, – изумленно пробормотала Элли, пытаясь осознать то, что они считали ее питомцем. Она отодвинулась и шлепнулась на край кровати. Но вскрикнула от того, что села слишком быстро и жестко – ее кожа все еще была чувствительной и немного саднила после секса.
"Черт, – подумала Элли и закрыла глаза. – Они считают меня питомцем". Сравнение с пуделем заставило ее вздрогнуть.
– Ты опечалила ее сильнее, – прорычала Бриз. – Извинись сейчас же.
– Прости, – тотчас же сказала Кит. – Это проявление нежности. Ты нам нравишься. Ты ведь это заметила, так ведь? Разве быть питомцем плохо? Люди их любят. Ты нам очень нравишься.
Элли открыла глаза и заставила себя улыбнуться:
– Ну что же, к этому надо привыкнуть. Я рада, что нравлюсь вам. Это самое главное.
– Так и есть, – уверила ее Расти. – Теперь скажи, кто из наших мужчин тебя обидел, а мы пойдем и выбьем из него все дерьмо. Мы можем по запаху определить разницу между нашими мужчинами и женщинами, даже если они приматы, кошки или собаки, но определить разницу между конкретными личностями более сложно. Нам нужно, чтобы ты рассказала все, что знаешь о мужчине, который тебя обидел, чтобы мы поняли кто он.
Бриз хрустнула костяшками пальцев.
– Мы разрешим тебе смотреть. Тебе станет легче, когда ты увидишь, как он истекает кровью, – она посмотрела на других. – Хотя мы не можем его убить. Мы просто сильно его побьем, чтобы убедиться, что он будет страдать по меньшей мере неделю.
Элли посмотрела на каждую из женщин. Она не была уверена, должна ли быть благодарной за то, что они сделали бы это во имя справедливости, или же быть обеспокоенной по той же причине.
– Я вам так благодарна за ваше беспокойство. Вы даже не представляете, как много это для меня значит. Я готова заплакать от того, как сильно меня тронула ваша забота, но это не то что вы думаете. Он не принуждал меня.