После этого перед командирами батальонов, в присутствии командира полка, он поставил задачу: упредить противника, с наступлением ночной темноты без единого выстрела атаковать позиции "кадетов" и уничтожить их.
- Огня не вести, гранат не брать, световых сигналов не применять! Операция должна быть выполнена штыком и ножом, - потребовал командующий.
К рассвету задача была выполнена. В этом бою особенно отличился батальон И. Г. Свешникова. Нависшая угроза обороне переправы была снята. Оказалось, что каждый японец сидел в своей круглой ячейке и в одиночку погибал, лишенный помощи соседа.
Находясь уже в отставке, в Омске, при встречах с ветеранами войны Иван Григорьевич охотно делился воспоминаниями о первой встрече с Г. К. Жуковым на Халхин-Голе. Свешников был, как говорят, не из робкого десятка: высокого роста, мужественный, сильный и смелый. В штыковой атаке ему не было равных. Ранее в стрелково-спортивных состязаниях занимал первые места в Красной Армии. От наркома К. Е. Ворошилова имел именное оружие. А при встрече с Жуковым оробел.
Я спросил его: "Почему-то вы тогда волновались, путались при докладе командующему, не помните?"
- Все я помню, - ответил мне Свешников. - Я только начал, а Жуков мне сразу: "А короче можете?"
- Могу, - ответил ему. - А на самом деле сбился и начал путать: коротко доложить не просто. Жуков произвел на меня сильное впечатление. - Я убедился в его глубоких знаниях ближнего боя. В нем сочетались удивительная простота в обращении со строгостью, уверенностью и хладнокровием.
31 июля 1939 года комдиву Г. К. Жукову было присвоено очередное воинское звание "комкор". Так были оценены партией и правительством блестящая победа над японскими войсками в районе Баян-Цагана, организация прочной обороны на восточной стороне реки Халхин-Гол, создание условий для подготовки августовской наступательной операции. Георгия Константиновича поздравляли Москва, командование округом, командиры соединений и отдельных частей, монгольское правительство.
Семья узнала об этом последней. Лишь 21 августа 1939 года комкор поручил мне отправить телеграмму: "Круглосуточно занят. Здоров. Получил очередное звание. Обнимаю всех. Жуков".
На следующее утро, которое выдалось тихим и солнечным, командующий вышел из блиндажа без головного убора и с баяном в руках, что было в общем-то непривычным для подчиненных, видевших Жукова постоянно строгим, сосредоточенным, почти недоступным. Он сел на бруствер траншеи, прошелся пальцами по кнопкам, настраиваясь на мирный лад. А потом зазвучала мелодия песни "Вниз по Волге-реке". Наигрывая мелодию, баянист подпевал негромким, задушевным голосом. Делал он это увлеченно, не обращая внимания на очередной артиллерийский обстрел горы Хамар-Даба. Отдавал песне всего себя, как и всякому делу, за которое брался. Присутствовавший на КП фотокорреспондент газеты "Известия" В. А. Темин запечатлел этот момент на снимке. Так для истории сохранился улыбающийся комкор.
? Можно лишь догадываться о всей гамме чувств, вызвавших душевный подъем Жукова. Конечно же, ему приятно было высокое признание его заслуг и таланта. Возможно, он думал и о том, что наконец начинают отходить от него наветы в неблагонадежности и подозрительности, которые преследовали его в 1937-1938 годах.
Припоминаю и следующий случай. В первых числах августа, когда шла полным ходом подготовка к генеральной наступательной операции, командующий возвращался из 8-й кавалерийской дивизии Монгольской Армии, оборонявшейся на правом фланге армейской группы. Там он детально изучил возможности наведения переправ через Халхин-Гол, характер широкой заболоченной поймы.
На выезде из долины Георгий Константинович приказал шоферу остановиться. Перед закатом солнца жара спала. Стало легче дышать. Прекратился артиллерийский обстрел. В зарослях болотистых водоемов и старицах Халхин-Гола бурлила своя жизнь. Воздух оглашался многоголосием птиц, лягушечьим "концертом". Георгий Константинович тихо сказал:
- Откройте дверцы, но из машины не выходите, а то можно все испортить. Послушаем, как природа дышит.
Мы простояли минут десять.
- Хорошо бы еще послушать, да пора в путь, - с сожалением сказал комкор.
Степь перед нами лежала выгоревшая, черная от артиллерийских обстрелов.
На командный пункт прибыли поздно. Георгий Константинович приказал сдать косача на кухню{31}. На завтрак угостил дичью своих заместителей, был очень доволен, шутил. Казалось, он снял с себя все нагрузки тяжкого ратного труда и теперь с новыми силами готов был перевернуть массу предстоящих дел.
Спал Георгий Константинович в том же блиндаже, где работал. В отгороженном закутке стояла солдатская кровать с металлической сеткой и ватным матрацем. Рядом - тумбочка для туалетных принадлежностей. Личным бытовым удобством он не придавал значения. Вечерами принимал прохладный душ в общей палатке. Умывался до пояса, с удовольствием растирался полотенцем. Обедал, как правило, в блиндаже своего заместителя М. И. Потапова. Сюда не доходили телефонные звонки. Заходить и беспокоить его в это время никто не осмеливался. Ел не торопясь, отсутствием аппетита не страдал, съедал все, что подавали. Садясь за стол, спрашивал: "Шофера накормили?" Очень редко выпивал бокал легкого кахетинского вина. Был против всякого крепкого зелья. На приемах поднимал и принимал тосты, но мог только пригубить рюмку.
После завершения разгрома 6-й японской армии и восстановления монгольских границ 29 августа 1939 года Георгий Константинович становится Героем Советского Союза. Всего Халхин-Гол дал 73 Героя Советского Союза. Трое из них были награждены второй медалью "Золотая Звезда": Г. П. Кравченко, С. И. Грицевец, Я. В. Смушкевич{32}.
О некоторых героях-танкистах моей родной 11-й танковой бригады хочется рассказать поподробнее. В мирных условиях многих из них отличала скромность и добросовестность исполнения служебного долга. Тогда каждый из нас на всех учениях и тактических занятиях представлял себе воображаемого вероятного "противника". Мы обходили его, "атаковали" во фланг и тыл, "преследовали" и, как правило, "побеждали". После выполнения учебных задач все возвращались живыми. И так продолжалось изо дня в день. Но теперь шел настоящий бой, смертельная схватка. Кто кого победит?
Атакует батальон Г. М. Михайлова. Японцы обрушивают на танки огонь противотанковых орудий, бутылки с горючей смесью.
За пять часов непрерывной атаки батальон понес тяжелые потери, особенно в командных кадрах. Погиб командир 1-й танковой роты Алексей Рогов. На его место встал помощник начальника штаба батальона капитан М. П. Агибалов. Погиб командир 3-й танковой роты Непольский. Погибли политруки всех рот батальона. Были подбиты танки командира 3-го танкового взвода В. Шубникова, командира 1-го танкового взвода В. Соловьева, ст. лейтенанта Таранухина, лейтенанта Безродного. Сам Г. М. Михайлов получил контузию, его механик-водитель убит, танк развернулся и остановился. Положение членов экипажа, оставшихся в живых, было критическое. Но Михайлов сел за рычаги танка и продолжал атаку. Противнику были нанесены большие потери.
За умелое командование батальоном, личный героизм на Баян-Цагане и в последующих боях Указом Президиума Верховного Совета СССР от 29.08.39 г. майору Г. М. Михайлову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда". В наградном листе написано: "На протяжении всех боевых операций против японо-маньчжур, начиная с 3 июля, тов. Михайлов Г. М. показал себя бесстрашным и отважным бойцом-танкистом и прекрасным командиром и организатором боя. Неоднократно лично возглавлял атаки своего батальона, наносившего большие потери противнику"{33}. Его подвиг был ярко воспет К. Симоновым в стихотворении "Баян-Цаган" (рассказ танкиста).
Капитан М. П. Агибалов еще до начала Халхингольских событий как-то выделялся среди командного состава нашего батальона. Нас, молодых лейтенантов, он привлекал выправкой, энергией, смелостью в принятии решений, находчивостью, душевной простотой. В бою выдержал не один десяток атак. Как командир танковой роты отличался тактической грамотностью, умением управлять огнем роты, успешно решал боевые задачи с наименьшими потерями в личном составе. Указом Президиума Верховного Совета от 29 августа 1939 года М. П. Агибалову было присвоено звание Героя Советского Союза с вручением медали "Золотая Звезда".