— Да что ты! — продолжала Кэй свой телефонный разговор. — Я никогда ничего подобного не говорила! Да и не могла сказать, потому что ничего о них не знаю.
— Кэй, может, ты перестанешь болтать? — заметил я.
— Замолчи, Гарри!.. Но у них буквально нет ни цента, и все дети учатся только на стипендии.
Я встал, подошел к библиотеке и открыл дверь; за моей спиной все еще слышался голос Кэй. Глэдис и Гертруда слушали в библиотеке радио.
«А теперь не забудьте, — говорил диктор, — что вы тоже можете вступить в магический кружок и вместе с другими мальчиками и девочками посидеть на мантии великого вождя Буффало. В волшебном кружке вы можете узнать магический знак и пароль. Куда еще отправит Буффало Билли и Лиззи? Сейчас мы покидаем их заблудившимися в джунглях Южной Америки. Но вы спросите: как же приобрести кольцо с камешком, похожим на глаз змеи, такое же кольцо, какое великий вождь Буффало только что подарил Лиззи? Очень просто! Оно может оказаться у вас быстрее, чем вы скажете „Джек Робинсон“. Ступайте сейчас же к мамочке и поговорите с ней. Попросите ее завтра, когда она пойдет в бакалейную лавку, купить вам коробку „Таффи“. Я произнесу это слово по буквам, запишите его, чтобы не забыть. Ребята, вы взяли карандаш и бумагу? Записывайте: „Т-а-ф-ф-и“… „Т-а-ф-ф-и“»…
Глэдис и Гертруда встретили меня, как мне показалось, не очень приветливыми взглядами. Я попытался припомнить, о чем думает человек, когда ему от роду двенадцать лет.
— Ну-с, здравствуйте, — сказал я.
Глэдис и Гертруда захихикали.
— Кто это великий вождь Буффало? — поинтересовался я.
— Человек, — ответила Глэдис, и обе снова захихикали.
— А что такое волшебная мантия?
— Ковер из бизоньих шкур.
— А «Таффи»?
— «Таффи» мы едим во время завтрака, — объяснила Гертруда, и девочки опять засмеялись. — Такая гадость!
Бреясь в ванной комнате, я подумал, что с воспитанием дочери у нас не все благополучно. Глэдис занималась французским языком, брала уроки верховой езды и катания на коньках и, наконец, училась в школе, питомицы которой, как предполагалось, получали все необходимое, чтобы чувствовать себя счастливыми, и все же, возвращаясь домой, слушала вождя Буффало. Потом мне припомнилось, как я сам, вернувшись из школы, читал за сараем о похождениях Ника Брейди и банды продавцов опия.
— Гарри! — донесся до меня голос Кэй. — Поторапливайся!
Мы собираемся пойти в гости. Сейчас, когда я спешил, мне не нужно было думать о Мэрвин Майлс.
Кэй сидела перед зеркалом и взбивала волосы.
— А мы опоздаем, — заметил я. — Машину уже прислали из гаража?
— Пока еще нет. Может, позвонить им? Ты опоздал, ты и звони.
— Да я-то уже готов.
— Но на тебе же нет брюк!
— Я могу надеть брюки за десять секунд. Где мои лакированные туфли?
— Там, где ты их поставил.
— Не понимаю, почему бы Элин не положить все нужное на мою кровать?
— Потому, что у Элин болит бедро.
— Да? А почему мы не возьмем женщину, у которой не болит бедро?
— Я бы взяла, дорогой, если бы у нас были средства прилично платить прислуге.
Мы говорили то же самое, что тысячу раз говорили друг другу и раньше, отправляясь в гости.
— А почему ты сегодня так запоздал? Занимался подготовкой соревнований в сквош?
Машина уже поджидала нас у крыльца. Я стоял в холле и курил.
— Кэй, ты готова?
— Да, да, иду. Перестань кричать.
Я услышал, как она сбежала по лестнице. На ней было платье из серого шифона.
— Ты взял ключи?
— Да. Они всегда со мной.
— Ты сказал Элин, чтобы она вывела Битси на прогулку?
— Да. И велел не пускать его в гостиную.
Парадная дверь захлопнулась. Воротничок тер мне шею. Я завел мотор. Мы отправлялись в гости на обед.
— Одну минутку! — воскликнула Кэй. — Моя сумочка! Я забыла сумочку.
— Да? Хорошо, я поднимусь наверх и принесу.
— Серую сумочку… Она в верхнем ящике комода… И платок… Да, Гарри, минуточку… Еще пудреницу — она на туалетном столике.
— А еще что?
— Больше ничего. Я не забыла бы, если бы ты не кричал на меня. Почему ты всегда бегаешь по дому и кричишь?
— Хорошо, хорошо. Я все принесу.
Мы отправлялись в гости.
За обедом я сидел по левую руку от Беатрисы Родней. Слева от меня оказалась миссис Томас Ист, жена детского врача-психиатра доктора Иста. Здесь же присутствовала чета Пэттернов. Он имел какое-то отношение к Гарвардской коммерческой школе, но не к преподаванию, а к «дискуссиям круглого стола» на тему о том, как вовремя снизить выпуск продукции. Уолтер Пэттерн пригласил меня на одну из таких дискуссий, но больше ни разу об этом не заикался. Его жена обычно заводила разговор о том, что она вычитала об электрических холодильниках и бритвенных лезвиях в последнем выпуске бюллетеня исследовательской организации потребителей, причем всегда оговаривалась, что не может сообщить всех подробностей, так как информация носит конфиденциальный характер и предназначена лишь для членов организации. Родней поступили очень мило, пригласив и нас, ибо по всему было видно, что обеду предшествовала тщательная подготовка с целью предоставить возможность интересным людям вести за столом интересные разговоры.