— А! Гарри! — сказал он. — Рад видеть тебя.
— И я рад видеть тебя, Боджо, — ответил я.
— Ты знаком с этими молодцами, не так ли?
— Еще бы. Давным-давно.
— Почти четверть века, черт возьми! — воскликнул Боджо.
— Это как же? — не понял я, но Боджо засмеялся и сказал:
— Нет, вы только послушайте! Ребята, вы слышали? Гарри не знает, что произойдет в июне будущего года!
Остальные тоже начали смеяться.
— Ах да! — дошло наконец до меня. — Ты хочешь сказать, что мы будем отмечать двадцать пятую годовщину со дня окончания университета?
— Знаешь, дорогой, — сказал Боджо, — тебе нужно выпить. Что ты предпочитаешь — виски или мартини?
— Мне еще предстоит работать после завтрака. Но вы не обращайте на меня внимания, пейте.
— Как бы не так! — запротестовал Боджо. — Забудь на сегодня о работе. Тут такой случай, такой исключительный случай! Мы очень редко встречаемся, надо бы почаще. Уильям, стакан виски мистеру Пулэму. Я помню, Гарри, как ты глотал виски в университете. Помнишь, когда мы учились там первый год, у нас было одно уютное местечко внизу?
— Еще бы не помнить!
— Уильям, — снова обратился Боджо к официанту, — два стакана виски мистеру Пулэму и по стакану нам. Гарри, тебе придется наверстывать!
— Правильно, — вставил Кэртис Коул.
Боджо сел, и я последовал его примеру, вдвинув стул между Коулом и Ивансом. Некоторое время все молчали.
— Хочешь сигарету? — искоса взглянув на меня, спросил Крис. Лоб у него был весь в морщинах; на обшлагах пиджака была бахрома. Мне захотелось сказать ему что-нибудь, но тщетно я рылся в своей памяти, пытаясь отыскать какой-нибудь факт из прошлого.
— Давненько мы не встречались, — пробормотал наконец я.
— Да, давненько, — отозвался он. — Как твои дела, Юз?
— Меня зовут Гарри.
— А ведь и верно — Гарри. Боже, кажется, я уже начал выживать из ума. Как поживаешь, Гарри?
— Чудесно.
— Ну и хорошо, — ответил Крис, а я повернулся к Кэртису Коулу.
— Кэртис, ты по-прежнему играешь в гольф в Миопии? — осведомился я.
— В Миопии? — переспросил Кэртис.
— Ну да. Я всегда вспоминаю о тебе, как о человеке, который играет в гольф в Миопии.
— В таком случае, ты, должно быть, перепутал меня с кем-то другим. Я вообще не играю в гольф.
— Как так? Не понимаю, что происходит со мной.
— Я увлекаюсь парусным, спортом и все свободное время отдаю яхтам класса «С». Почему бы тебе не покататься со мной как-нибудь?
— С большим удовольствием… Слушай, а как, по-твоему, зачем мы тут?
— Хоть убей, не знаю.
— Во всяком случае, мне приятно встретиться с тобой. Давненько мы не виделись.
— Гарри, поторапливайся! — крикнул Боджо. — Ты отстаешь.
Я снова повернулся к Крису, пытаясь вспомнить что-нибудь о нем.
— Крис, что новенького в Европе за последние дни? — спросил я.
— Дела там никудышние, — ответил Крис. — Но трудно сказать что-либо определенное.
— По-твоему, дело идет к войне?
— Что, что? — вмешался Боджо. — О чем вы разговариваете, Гарри?
— Я спрашивал Криса, что он думает насчет войны в Европе.
— Послушайте меня, — взмахнул руками Боджо. — Я могу кое-что рассказать вам, так как только что разговаривал по прямому проводу с Нью-Йорком. Сейчас ситуация в Европе такова, что мы там ближе к миру, чем когда-либо раньше за последние пять лет. К сожалению, это все, что я могу сообщить, друзья, но советую запомнить мои слова. Мир сейчас реальнее, чем когда-либо за последние пять лет.
— Ты, видно, хочешь сказать, что Чемберлен опять собирается кого-то надуть, — заметил Чарли Робертс.
Тут я поймал на себе взгляд Боба Риджа, сидевшего у противоположного конца стола. Можно было с уверенностью сказать, что Боб Ридж прекрасно осведомлен, кто и чем занимается, — недаром он был агентом по страхованию жизни.