— Экспертиза всё определила! — уверенный в силе экспертов, милицейский начальник приблизил факсимиле к глазам. — Вот тут они нам выдали всё, что нашли!
— Ну, читай! — буркнул Смирнянский. — Что уже теперь делать?
Недобежкин начал читать вслух. Заключение графологов изобиловало сложными терминами, и милицейский начальник пропускал их, не желая ломать язык:
— Так, а, вот, написано: «…бумага гербовая, изготовлена в одна тысяча девятьсот сороковом году в Австрии, что видно по гербу…». Ишь ты, всё знают, черти! Ой, что за слово такое… тьфу ты! А, вот: «…родной язык автора текста относится к латинским… Наклон букв свидетельствует о том, что текст написан левой рукой, но автор не левша, а скорее амби… амби… амбидекстр…». Блин, кто это ещё за амбидекстр??
— Амбидекстр — это человек, который одинаково владеет обеими руками! — вставил Ежонков, словно ходячий энциклопедический словарь. Он приосанился и скрестил руки, словно Наполеон, подчёркивая силу своего интеллекта.
— Я понял! — Недобежкин переварил информацию об амбидекстре и продолжил читать. — «Записи сделаны между тысяча девятьсот восьмидесятым и восемьдесят девятым годом советскими фиолетовыми чернилами… Дальше следует перевод…». — Недобежкин не мог не то что усидеть — устоять на месте, а беспокойно нарезал круги по кабинету, волоча хвост длинного факсимиле по полу. Наконец, этот хвост зацепился за тумбочку, которую пытался «выжать» Сидоров, и оборвался.
Но Недобежкин этого даже не заметил, потому что бы сильно увлечён чтением. Зато заметил Серёгин. Он встал со своего стула, подошёл и вытащил из-под тумбочки извалянную в пыли и уже помятую бумагу. Подняв этот кусок, Пётр Иванович поднёс его к глазам. Написано там было следующее:
«…Они поставили задачу: создать сверхчеловека, которого не могла бы взять ни пуля, ни голод, ни жажда, который мог бы одолеть любого врага и выжить повсюду — от Антарктиды до пустыни Аукер. Я вдохновился этой идеей, я пожелал добиться от проекта результата любой ценой. Я решил, что смогу повлиять на природу человека, проникнуть в его геном и, соединив его с геномом этого существа, изменить то, что сотворил господь, как казалось мне, в лучшую сторону. Созданный мною препарат я испытал на себе. Как истинный исследователь, как многие до меня, пошёл я этим путём… Но быстро понял, что я не господь, а настоящий господь, который где-то там, среди небес, видимо, покарал меня за грех, что взял я, осмелившись изменить постоянное. Теперь тот, кто фактически был Я — мёртв, ибо мой геном разрушен, а в моём теле живёт монстр, гибрид человека и прототипа, РЕЗУЛЬТАТ, за который я так долго боролся. Это он не даёт моему телу умереть, заставляет его жить столетиями, лишь бы не потерять своё вместилище, которое даёт ему возможность бывать. Я осознал это и поставил себе другую цель — создать вещество, которое убьёт монстра и освободит меня, антидот, что нейтрализует образец. После принятия антидота тело моё умрёт мгновенно, ведь образец был в нём слишком долго, оно слилось с этим чуждым проявлением и, расставшись с ним, не сможет существовать. Я не боюсь того, что уйду в прах, поскольку такова судьба каждого простого человека. Теперь, изведав мощь сверхсущества, я стремлюсь вернуться к тому, что было определено мне богом — к смертной слабости и возможности покинуть этот мир. Антидот уже почти готов. Прежде чем принять его, я сотру все следы своих исследований и уничтожу прототип, во избежание того, что они попадут не в те руки и уничтожат всё существующее. Я не собираюсь ни с кем воевать, ничего завоёвывать и уничтожать человечество. Я хочу лишь спасти его от самого себя.
Не монстр, но учёный, барон Генрих Фердинанд фон Артерран ХIХ».
Пётр Иванович не замечал, как читает это вслух и не понял, что Недобежкин замолчал, слушая этот отрывок. Ежонков и Смирнянский сидели, выпучив изумлённые глаза. Сидоров — тот вообще, попятился и наткнулся на тумбочку, от чего вазон на ней закачался и едва не расквасился об пол.
— Вы что-нибудь поняли? — вопросил у всех сразу Недобежкин, возвышаясь за своим столом, словно статуя некоего греко-римского бога. — Зайцев этот ни в чём не виноват, а мы с вами записали его в черти, и держим его в камере. Надо выпускать Зайцева, отправлять назад, в Верхние Лягуши! Кто будет заниматься этим?
— Я — пас! — булькнул Ежонков. — Я и так уже всё СБУ поднял Никанора разыскивать. Тут одни черти только знают, где он засел, старый крыс!