- Правда? – удивился Пётр Иванович. – А Гарик сказал, что ты лично знаком с шефом.
- Да, – подтвердил Додик. – Но только, был знаком. Раньше у меня был один шеф – Сумчатый его звали.
- И что же с ним случилось?
- Ничего. Только он теперь – не шеф. Там какие-то американцы появились… И, в общем, Сумчатый теперь сам у них – шестёрка на побегушках. И ещё Утюг, и Чеснок, они теперь тоже на них работают.
- И кто они, эти Утюг и Чеснок?
- Наши бывшие конкуренты и враги.
- Имена, фамилии?
- Не знаю. У нас никто не говорит имена – только клички.
- Точно? – Сидоров встал и пересел на другой стул, поближе к Додику.
- Угу, – кивнул тот.
- И что это за американцы такие?
- А я и не знаю даже… – мрачно ответил Додик. – Крутые… Всех подминают. Они никогда не показываются, только руководят.
- И это тебе американцы приказали старые машины доставать?
- Ага! – закивал Додик. – Они, они. Американцы. Раньше я киллеров вербовал для Сумчатого. Но они сказали, что я слишком тупой для этого, и сначала хотели от меня совсем избавиться. А потом придумали эти машины.
- А для чего они их придумали?
- Перепродают? – вставил Сидоров.
- Да, не, – ответил Додик. – Они на них новые номера цепляют, перекрашивают, меняют старые моторы на новые. А потом какой-то ихний «жук» едет и убирает авторитетов разных, кого прикажут, понимаете?
- А как же не понять? – сказал Пётр Иванович. – Что за «жук»?
- Американский «жучила», – ответил Додик. – Я не знаю, кто это. Но знаю, что это он в «Дубке» застрелил этого, как его?.. Забыл… Ну, в законе.
- Понятно, – кивнул Серёгин.
- А потом, – продолжил Додик, – из машины вытаскивают новый мотор, ставят тот, что был и бросают где-нибудь.
«Так я и знал! – подумал Пётр Иванович. – Всё сошлось. Утюг, Чеснок, Сумчатый. Нужно узнать, кто такие».
- Расскажи-ка нам про Сумчатого, – сказал следователь.
- Сумчатый – мой шеф… Ой… – Додик запнулся. – То есть, бывший шеф. Как его зовут, я не знаю. Меня с Сумчатым ещё давным-давно познакомил Дантист…
- Кто этот Дантист?
- У Дантиста настоящая фамилия – Зубов…
- Так, Зубов, хорошо, – Серёгин усиленно работал ручкой. – Где живёт этот Зубов?
- Раньше жил на Калинкино, – ответил Додик. – А сейчас… Дантист пропал.
- Пропал?
- Ага, – кивнул Додик. – Американцы, наверное. Они говорили, что Дантист слишком медлительный.
- Опиши мне Сумчатого, – сказал Серёгин.
- Он – толстяк со шрамом на левой щеке, – быстро ответил Додик. – Носит очки от близорукости и ездит на шестисотом «Мерседесе» чёрного цвета.
- Ты не про «Мерседесы», а про Сумчатого рассказывай! – в который раз вмешался Сидоров.
- А, про Сумчатого… – сконфузился Додик. – Он жил – Любавина, сорок. В частном коттедже. А потом продал его и съехал, не знаю пока, куда. Но узнаю обязательно. Вы же знаете, я готов активно помогать следствию, – широко улыбнулся Виктор. – И мне известен один большой-большой секрет.
Додик встал и подался вперёд, ближе к Серёгину, перейдя при этом на таинственный шёпот.
Сидоров, на всякий случай, подошёл с наручниками, чтобы, если что, утихомирить словоохотливого преступника.
- И что это за секрет? – спросил Серёгин.
- Я знаю, что случилось со следователем прокуратуры Синицыным, – загадочно прошептал Додик. – Однажды Дантист, он тогда ещё не пропал, разнюхал где-то, что американцы собираются убрать Синицына. Чтобы не рыл, понимаете?
- И после этого Дантист исчез? – вставил Сидоров.
- Ага, – кивнул Додик. – Вы представляете, он мне рассказал, и на следующий день – фью-ить! – сгинул! Так, это не всё. Я там случайно подвернулся. Я в тот же магазин ходил, что и он. В «Засядько», там хлеб дешёвый. И шёл назад тоже за ним. Но я ещё за пивом зашёл в «Родник», есть там такой, в подвале. И отстал чуток от Синицына. А потом увидел типа какого-то. Он сигаретку у Синицына стрелял. Но я догадался, что что-то не так. Вспомнил Дантиста и – спрятался. Залёг в кучу листьев. Я понял, что тот типочек и есть американский «жучила». Он прижучил Синицына, а потом затащил в машину и уехал. Я знаю, что это была за машина. Я сам угнал эту «Волгу».
- Где и когда это случилось?
- В позапрошлый четверг… Я не знаю, как называется эта улица, но там – больница и парк, а потом пятиэтажки начинаются. И тротуар очень плохой.
- Ясно, перекрёсток Владычанского и Краснофлотской! – выкрикнул Сидоров
- Тише, Саня! – сказал Пётр Иванович. – И как выглядел «жучила»?
- Темно там было. Морду не заметил. Видел, что тощий такой. Ростом с меня, примерно. Это он, наверное, Гарика кокнул. Больше некому.
Серёгин нашёл на столе фоторобот Николая. Подсунув его под нос Додика, он спросил:
- Это – «жучила»?
Додик долго изучал Колины глаза, нос, рот, уши... Раздумывал, говорить ему, или лучше промолчать. Потом решил говорить, потому что испугался, что его он тоже прижучит в КПЗ, как Гарика.
- Это он, – изрёк Додик. – Он знает всех американцев.
- А что ты там выискивал, в подвале дома, где Гарик жил? – поинтересовался Серёгин, достав новый бланк: старый закончился, испещрённый показаниями.
- Сокровища? – выпалил Сидоров, разглядывая тесак Додика.
- Да, не, сокровища тут не причём, – крякнул Додик. – Там американцы что-то прячут. Их «жучила» часто туда наведывался. А я решил узнать – что. Если бы американцы пронюхали – меня бы урыли тут же, не спрашивая!
- Ну, и как, узнал? – поинтересовался Пётр Иванович, надписывая шапку нового протокола.
- Нет, – замотал головой Додик. Голова у него смахивала на яйцо – страусиное. – Я туда Крекера засылал, а он – трус. Выскочил и пургу какую-то мелет... Так и не смог я его назад загнать...
Крекер – трус! Ха! А Додик что – не трус? Пока на свободе бегал – так всех запугивал, а как попался – сам «базарить» начал!
- Хорошо, а как тот американский «жук» попадал в подвал? Дверь-то опечатана, ключи – в ЖЭКе. Или там есть потайная дверь?
- Есть, – Додик пощупал свой подбитый глаз. Фингал у него был колоссальный. Да и сам глаз заплывать начал. Наверное, нужно будет «Альбуцид» капать, а он такой болючий!..
- Есть там потайная дверь, – продолжал Додик. Сбоку там, под кустиком, она наполовину под землёй. Узенькая. Я туда протиснуться не могу. А Крекер – худой. Поэтому я его туда погнал.
«Точно, нужно будет слазить», – заключил про себя Серёгин. Потайная дверь это – прекрасно. Не надо будет оббивать пороги ЖЭКа.
С потолка слетела маленькая муха и приземлилась на протокол. Согнав её, Пётр Иванович произнёс:
- Додик, что ты знаешь про следователя Зайцева?
- Я не уверен, – пробормотал Додик, – Но, судя по тому, как он «замял» Зубра... Кстати, он упёк не их «жучилу», а чайника какого-то... Он его на улице нашёл. Я знаю, потому что «жучила» на воле пляшет.
– Ты знаешь, откуда он взялся?
- Не, не знаю, – ответил Додик. – Может, ихний, американцев, а может, и государственный. Тоже – чайник.
Сидоров икнул со смеху и прикусил нижнюю губу. «Государственный»! надо же было так сказать!
- А как насчёт дела Светленко, которое ты у Карпеца купил? – спросил Серёгин.
- А я и сам не знаю, для чего оно понадобилось. Я даже не знаю, кто такой Светленко, – хныкнул Додик.
- Да, неужели? – съехидничал Сидоров.
- Не знаю, – повторил Додик. – Мне Сумчатый приказал купить, и деньги выдал. А ему – американцы. Что, да как – никто не сказал. Ни Сумчатый – мне, ни американцы – Сумчатому.
====== Глава 38. Неофициальное расследование продолжается. ======
- И что за бред он несёт? – удивился Сидоров, когда, отведя Додика в КПЗ, вернулся назад. – Американцы какие-то...
- Не думаю, что это – бред, – возразил Пётр Иванович. – Похоже, правда. Что-то у нас беспорядок какой-то творится. – Серёгин покачал головой. – Лукашевич – признанный авторитет... Кому только в голову пришло?
- Конкуренты, – предположил Сидоров. – Как говориться, проруха на старуху!
- Конкуренты... Американцы... – вслух рассуждал Серёгин. – Какой-нибудь филиал интернациональной корпорации... Надо бы узнать, кому Лукашевич перешёл дорогу.
- Поговорим с его женой, – предложил Сидоров. – Она должна что-то знать.