- Мммм…
Даже не «Мммм…», а «М. М. М. М.» – Анатолий Кондратьевич слегка заикался. По природе своей он был не из трусливого десятка, однако по разным, модным ныне злобным анекдотам прекрасно знал, чем заканчиваются подобные встречи. Но вот, из «Кадиллака» вышел третий. Он оказался поменьше двоих первых, но не менее страшным, так как являлся их начальником. Этот третий, лет на десять моложе Анатолия Кондратьевича, внешностью напоминал жителя Западной Европы. И вот, он с широкою открытою русскою улыбкою любезно предложил Федотову работу.
- Придётся отработать, – сказал третий, глядя на вмятину на крыле «Кадиллака». – Или пеняйте на себя. Вопросы есть?
Федотов лишь молчал и пытался унять противную дрожь в коленках.
- Вопросов нет! – довольно ухмыльнулся третий и гостеприимно усадил перепуганного, окончательно растерявшегося Федотова в «Кадиллак».
Так примерный и стеснительный электрик превратился в хитрющего и подлого Ужа.
- И я согласился на него работать, – закончил Анатолий Кондратьевич. – Делал, что приказывали.
- И что приказывали? – поинтересовался Серёгин.
- А то и приказывали, – ответил Федотов. – Наблюдать, разузнавать и мешать.
- И убивать, да? – съехидничал Сидоров.
- Не-а, – замотал головой Анатолий Кондратьевич Уж. – Убивать не доводилось.
- А меня чего надумали? – спросил Сидоров.
- А мне сказали, если случиться что-то «форс-мажорное», как они выразились, действовать решительно, – отозвался Федотов. – А я перепугался. Я слышал, о чём вам говорил тот Щелкунчик. А стрелял я раньше только в тире по зверюшкам деревянным.
- По вам не скажешь! – нахмурился Серёгин, разглядывая лежащий на столе бронежилет Сидорова.
- А драться я вообще, не умею, – заключил Уж.
- И кто же такой ваш работодатель? – спросил Пётр Иванович.
- Шеф, – ответил Анатолий Кондратьевич. – Сказал называть себя шефом.
- А имя, фамилия?
- Понятия не имею. Там у этих субчиков даже имена не приняты – только клички. Они друг друга кличками называют.
- И как они называют вашего шефа? – осведомился Серёгин.
- Э-э…
- Что, «э»? Не знаешь, или врёшь? – надвинулся на Федотова Сидоров.
- Они его тоже шефом называют. Раньше шеф с Кашалотом вместе работали. А теперь чего-то окрысились, делёжку устроили…
- А ты когда-нибудь слышал такую кличку, как «Тень»? – поинтересовался Пётр Иванович, разыскивая в ящике стола корректор: пропустил букву в слове «Кашалот» – получился «Кашалт».
- Ой, – задумался Уж.
- А «Интермеццо»? – вставил Сидоров, не дав Ужу и рта открыть.
- Ой, да крутились там такие, – протянул Уж, снова схватившись за свою пуговицу.
- Крутились? – удивился Пётр Иванович, разыскав, наконец-то, корректор. – Как это – «крутились»?
- Значит, слышал пару раз, – Уж-таки оторвал свою пуговицу. И схватил другую, бросив первую на пол. – Они, там, кажется, блатные какие-то...
Пётр Иванович исправил своего «Кашалта» на правильного «Кашалота».
- Это – Интермеццо? – он протянул Ужу фоторобот Коли.
- Ты про Зайцева слышал? – опять вмешался Сидоров.
- Кажись, да, – покивал Уж и затянулся сигаретой. Он уже шестую курил. Весь кабинет завонял... – Я видел его пару раз. Он – киллером у них. А Тень – это шеф у «Королей». Он против Кашалота воюет. А про Зайца́ вашего я ничего не знаю.
- Да-а, – протянул Сидоров. – Теперь нам этого Ужика нужно в автоклаве держать, что ли? После того, что он тут сказал – его замочат, как Гарика.
- Придётся к нему постоянную охрану приставить, – согласился Пётр Иванович. – Только не Казаченко.
====== Глава 52. Кроты. ======
Сумчатый заметал следы. Он сидел в своём кабинете за столом, и перед ним стояло металлическое ведро для шампанского. В ведре уже плясало весёлое оранжевое пламя: горели две накладные и одна смета. Серебристые, блестящие стенки ведра покрылись чёрной копотью. Сумчатый взял со стола ещё одну бумагу и сунул её в потрескивающий огонь.
- Ай! Блин! – вскрикнул он и затряс рукой: обжёг палец.
Деньги уплачены, бумаги подписаны и... сожжены. Сегодня американец пришлёт бензин. Цена – процентов на двадцать ниже обычной закупочной цены, если бы Сумчатый брал бензин легально. Да ещё и плюс – налоги.
Тут дверь кабинета распахнулась, и к Сумчатому, не стуча, ввалились двое. Сумчатый не ожидал визита. Он попытался залезть под стол: подумал, что нагрянула милиция, или – того хуже – киллер, посланный тем, кто называет себя Тенью.
Но никто его не убил и не арестовал. Только удивлённо спросили:
- Ты чего?
Сумчатый выглянул из-под стола. К нему пожаловали Утюг и Чеснок – давние знакомые, а теперь – приятели. Сумчатый расплылся в улыбке. Он радовался тому, что будет жить, а не визиту друзей.
- Не жги, – пробормотал Утюг. – Столешницу испортишь...
- Ничего, я на асбесте жгу, – Сумчатый вылез из-под стола и уселся в кресло.
- Кашалот опять на меня наседает, – сказал Чеснок. – Звонил мне вчера, и сказал, что взорвёт мои заправки, если я ему платить не буду.
- И сколько он требует? – осторожно поинтересовался Сумчатый, засунув в огонь очередной документ.
- Шестьдесят процентов! – захныкал Чеснок. – Вы понимаете, шестьдесят!
- И ты будешь платить? – осведомился Сумчатый, любуясь тем, как погибают в очистительном пламени грешные улики.
- Нет! – выплюнул вдруг Утюг, дав Чесноку подзатыльник.
- Нннм! – заныл Чеснок.
- Расскажи, что ты сделал! – фыркнул Утюг.
- Я попросил Тень защитить меня, а он... вызвал Кашалота на войну... – промямлил Чеснок, потирая затылок.
- Обалдеть! – выдохнул Сумчатый, чуть не перевернув с горя своё ведёрко. – Да они всех нас в капусту покрошат!
- Пришлось мусорам всё выбазарить, – вздохнул Утюг. – Прости, брат. Пришлось тебя засыпать.
Сумчатый обмер. Его лицо вытянулось, челюсть отпала.
- Кро-кро-кро-кро-крот!!! – выговорив заплетающимся языком такое, вот, замысловатое слово, Сумчатый вскочил с кресла. Подбежав к Утюгу, он вцепился в его пиджак, и принялся трясти, отрывая пуговицы.
- Пусти! – просипел Утюг, пытаясь как-нибудь сбросить с себя пухлые руки Сумчатого.
Чеснок схватил Сумчатого сзади и начал оттаскивать от несчастного Утюга. Наконец, Сумчатый ослабил хватку. Утюг отбежал к дальней стене кабинета, спрятавшись за фикус. Сумчатый уселся на пол и заплакал.
- Крот, – повторял он. – Вы все кроты... И кто из вас придумал меня засыпа́ть?
В кабинет, услышав шум, заглянула молоденькая и симпатичная секретарша Сумчатого Лерочка.
- Что-то случилось, Лев Львович? – обеспокоено спросила она.
- Изыйди, мымра! – взрычал Сумчатый, правда что, как лев, и замахал кулаком.
Лерочка в испуге захлопнула дверь. Даже в кабинете было слышно, как она разрыдалась.
- Зачем ты это сделал? – осведомился Чеснок, помогая Сумчатому встать на ноги. – Бедняжка, наверное, теперь на всю жизнь заикой останется...
- И ты тоже – мымра, – пискнул Сумчатый, отталкивая от себя руки Чеснока. – Мымр. И ты, Утюг, мымр.
- А ты – псих! – ответил из-за фикуса Утюг.
Сумчатый рухнул в своё кресло, уронив голову на руки. Чеснок отодвинул от него подальше ведро с догорающими бумагами: ещё не хватало устроить пожар.
- Мы сначала вот, что придумали, – начал Утюг, выбравшись немного из-за фикуса, – Мы тебя засыпаем, менты берут тебя, а ты – засыпаешь Тень. Когда Серёгин заметёт Тень – мы устроим тебе побег.