— А что, если поджечь эти кусты? — спросил я. — Мы могли бы найти шар среди пепла.
Казалось, Кавор не слышал. Защитив глаза рукою, он смотрел на звезды, которые, несмотря на яркий солнечный свет, во множестве виднелись на небе.
— Как вы думаете, — спросил он наконец, — долго ли мы находимся здесь?
— Где здесь?
— На Луне.
— Два земных дня или около того.
— Больше десяти дней! Знаете ли вы, что Солнце уже прошло зенит и склоняется к западу. Дня через четыре и даже меньше наступит ночь.
— Но… ведь, мы ели только один раз.
— Я знаю. И… однако посмотрите на звезды.
— Но почему время представляется нам менее долгим, когда мы находимся на маленькой планете?
— Не знаю. Но это так.
— Как же надо измерять время?
— Голодом, усталостью… Но все это здесь совсем иное, чем у нас. Мне лично кажется, что с тех пор, как мы впервые вылезли из шара, прошло всего несколько часов, быть может очень долгих часов, но и только.
— Десять дней! — повторил я. — Это значит…
Я посмотрел на Солнце и увидел, что оно находится как раз на половине пути между зенитом и западным краем горизонта.
— Осталось только четыре дня… Мы не смеем сидеть здесь и болтать о пустяках. Как вы думаете, с чего начать?
Я вскочил на ноги.
— Надо наметить какой-нибудь определенный пункт, который легко запомнить. Мы можем повесить флаг, или платок, или что-нибудь в этом роде, а потом разделим всю местность на квадраты и станем обследовать их поочередно.
Кавор тоже поднялся и теперь стоял со мной рядом.
— Да, — сказал он, — нам ничего другого не осталось, как пуститься на охоту за шаром. Мы можем найти его. Несомненно, мы можем найти его. Если же нет…
— Надо искать!
Он посмотрел направо и налево, скользнул взглядом по небу, потом взглянул на туннель и вдруг озадачил, меня, сделав нетерпеливое движение рукой.
— Мы вели себя ужасно глупо. Попали в такой туник… Как много могли мы сделать!
— Мы и теперь можем кое-что сделать.
— Но совсем не то, что прежде. Здесь, у нас под ногами, целый мир. Подумайте, какой мир! Вспомните о машине, которую мы видели, о движущейся крышке и о шахте! А, ведь, это лишь далекая окраина, и те существа, с которыми мы дрались, всего-навсего невежественные крестьяне, живущие у самой поверхности, пастухи и чернорабочие… А там, внизу, пещеры за пещерами, туннели, дороги… Чем дальше в глубину, тем обширнее, величественнее и населеннее должен становиться лунный мир… Обязательно! И в самом низу — Центральное море, омывающее сердцевину Луны. Представьте себе его чернильные воды при скудном свете… если, впрочем, глаза селенитов нуждаются в свете… Подумайте о притоках этого моря, каскадами струящихся по каналам. Подумайте о приливах на его поверхности, о его течениях и водоворотах. Быть может, там есть корабли, которые плавают по этому Морю; быть может, внизу находятся обширные города и оживленные дороги, быть может, там царствует мудрость и порядок, превышающие человеческое разумение. А мы можем умереть здесь, никогда не увидев хозяина этого мира. Мы замерзнем и умрем здесь, и воздух затвердеет и потом оттает на нас тогда… тогда селениты найдут нас, найдут наши окоченелые безмолвные тела, отыщут шар и поймут слишком поздно, сколько мыслей и сколько энергии потрачено здесь понапрасну.
Во время произнесения этой речи голос его звучал слабо и словно доносился издалека, как у человека, разговаривающего по телефону.
— А темнота? — спросил я.
— Это можно преодолеть.
— Как?
— Я не знаю. Откуда мне знать? Можно взять факел. Можно добыть лампу. Наконец, те, нижние, селениты могут понять, что нам требуется.
Одну секунду он стоял, опустив руки и с грустью на лице рассматривал враждебную пустыню. Затем, безнадежно махнув рукой, обернулся ко мне и предложил заняться систематическими поисками шара.
— Мы еще вернемся, — сказал я.
Он оглянулся по сторонам:
— Прежде всего надо попасть обратно на Землю.
— Мы можем доставить сюда переносные лампы, железные кошки для лазания по скалам и сотни других необходимых вещей.
— Да, — сказал он.
— Ручательством за успех служит золото.
Он поглядел на мои золотые брусья и некоторое время не говорил ни слова. Он стоял, сложив руки за спиной, и осматривал кратер. Наконец, тяжело вздохнул и заговорил:
— Я отыскал сюда путь, но найти путь еще не значит быть хозяином пути. Что случится, если я принесу мою тайну обратно на Землю. Я не знаю, удастся ли мне сохранить ее хотя бы в течение года, хотя бы в течение нескольких месяцев. Рано или поздно все станет известным. Да и другие люди могут сделать то же самое открытие, и тогда… Все державы устремятся сюда, они будут воевать между собою и с лунным народом. Все это повлечет усовершенствование военного искусства и создаст новые поводы для войны. Если я раскрою мою тайну, то скоро, очень скоро эта планета до самых глубочайших галерей своих будет усеяна трупами. Все прочее сомнительно, но это достоверно. И разве человеку нужна Луна? Какую пользу могут извлечь люди из Луны? Даже свою собственную планету они превратили в поле битвы, в арену нескончаемого безумия. Как ни тесен мир человека и как ни короток его век, все же у него довольно найдется дела и на Земле. Нет, нет, наука слишком долго трудилась, выковывая оружие для глупцов. Пора ей отойти в сторону. Пусть глупец сам откроет мою тайну, — лет этак через тысячу.
— Есть способы сохранить тайну, — сказал я.
Он взглянул на меня и улыбнулся.
— В конце концов, — сказал он, — стоит ли беспокоиться? У нас очень мало шансов отыскать шар, а там снизу что-то затевается. Только неискоренимая человеческая привычка не терять надежды до самой смерти заставляет нас думать о возвращении. Настоящие трудности для нас только начинаются. Мы показали этому лунному народцу нашу склонность к насилию, мы дали им почувствовать, кто мы такие, и шансов на спасение у нас не больше, чем у тигра, который вырвался на волю и растерзал человека в Гайд-Парке. Вести о нашем появлении разносятся теперь из галереи в галерею, все ниже и ниже, к центральным областям. Разумные существа не могут позволить нам вернуться с нашим шаром на Землю — после всего, что мы здесь натворили.
— Понапрасну теряя здесь время, — ответил я, — мы не увеличиваем наших шансов.
Теперь мы стояли бок-о-бок.
— В конце концов, — сказал он, — лучше всего нам разойтись. Надо повесить носовой платок, на этих высоких шипах, как следует укрепить его и, отправляясь от этого центра, обследовать кратер. Вы пойдете на запад, описывая полукруги вправо и влево против заходящего Солнца. Сперва вы должны итти так, чтобы тень падала с правой стороны от вас, до тех пор, пока она не образует прямого угла с линией, проведенной от этого платка. После этого идите, имея тень по левую руку от себя. Я буду делать то же самое в восточном направлении. Надо заглядывать в каждый овраг, обследовать каждую расщелину между скалами. Мы сделаем все, от нас зависящее, чтобы найти шар. Если мы встретим селенитов, то будем прятаться от них по мере возможности. Для питья будем пользоваться снегом, а если почувствуем потребность в пище, то надо попытаться убить лунную корову и есть ее мясо в сыром виде. Итак, каждый из нас пойдет своим путем.
— А если один из нас отыщет шар?
— Он должен вернуться к белому платку, стать возле него и подавать другому сигналы.
— А если никто из нас…
Кавор посмотрел на Солнце.
— Мы будем искать, пока ночь и холод не застигнут нас.
— А что, если селениты нашли и спрятали шар?