– Вы говорите, что они не спешат? Разве они когда-нибудь не подчинялись команде?
– Нет, нет, - торопливо ответил Блэк, - они делают все, что нужно. Они только высказывают свое мнение всякий раз, когда думают, что ты не прав. Они знают только то, чему мы их научили, но это их не останавливает. Может быть, мне это кажется, но у других ребят те же самые трудности с Несторами.
Генерал Кэллнер зловеще кашлянул.
– Блэк, почему мне не было об этом доложено?
Молодой физик покраснел.
– Мы же не хотели в самом деле обходиться без роботов, сэр, а потом мы не знали, как… хм… как будут приняты такие мелочные жалобы.
Богерт мягко прервал его:
– Не случилось ли чего-нибудь особенного в то утро, когда вы видели его в последний раз?
Наступило молчание. Движением руки Кэлвин остановила генерала, который хотел что-то сказать, и терпеливо ждала.
Блэк сердито выпалил:
– Я немного поругался с ним. Я разбил трубку Кимболла и погубил пятидневную работу. А я и так уже отстал от плана. К тому же я уже две недели не получаю писем из дома. И вот он является ко мне и хочет, чтобы я повторил эксперимент, от которого я уже месяц как отказался. Он давно с этим приставал, и это мне надоело. Я велел ему убираться и больше его не видел.
– Велели убираться? - переспросила Кэлвин с внезапным интересом. - А в каких выражениях? Просто «уйди»? Попытайтесь припомнить ваши слова.
Блэк, очевидно, боролся с собой. Он потер лоб, потом отнял руку и вызывающе произнес:
– Я сказал: «Уйди и не показывайся, чтобы я тебя больше не видел».
Богерт усмехнулся!
– Что он и сделал.
Но Кэлвин еще не кончила. Она вкрадчиво продолжала:
– Это уже интересно, мистер Блэк. Но для нас важны точные детали. Когда имеешь дело с роботами, может иметь значение любое слово, жест, интонация. Вы, наверное, не ограничились этими словами? Судя по вашему рассказу, вы были в плохом настроении. Может быть, вы выразились сильнее?
Молодой человек побагровел.
– Видите ли… Может быть, я и… обругал его немного.
– Как именно?
– Ну, я не помню точно. Кроме того, я не могу этого повторить. Знаете, когда человек раздражен… - Он растерянно хихикнул. - Я обычно довольно крепко выражаюсь…
– Ничего, - ответила она строго. - В данный момент я - робопсихолог. Я прошу вас повторить то, что вы сказали, насколько вы можете припомнить, слово в слово, и, что еще более важно, тем же тоном.
Блэк растерянно взглянул на своего начальника, но не получил никакой поддержки. Его глаза округлились.
– Но я не могу…
– Вы должны.
– Представьте себе, - сказал Богерт с плохо скрываемой усмешкой, - что вы обращаетесь ко мне. Так вам, может быть, будет легче.
Молодой человек повернулся к Богерту и проглотил слюну.
– Я сказал… - Его голос прервался. Он снова начал: - Я сказал… - Он сделал глубокий вдох и торопливо разразился длинной вереницей слов. Потом, среди напряженного молчания, добавил, чуть не плача: - Вот… более или менее. Я не помню, в том ли порядке шли выражения, и, может быть, я что-то добавил или забыл, но в общем это было примерно так.
Только слабый румянец свидетельствовал о впечатлении, которое все это произвело на робопсихолога. Она сказала:
– Я знаю, что означает большая часть этих слов. Я полагаю, что остальные столь же оскорбительны.
– Боюсь, что так, - подтвердил измученный Блэк.
– И всем этим вы сопроводили команду уйти и не показываться, чтобы вы больше его не видели?
– Но я не имел в виду этого буквально…
– Я понимаю. Генерал, я не сомневаюсь, что никаких дисциплинарных мер здесь принято не будет?
Под ее взглядом генерал, который, казалось, пять секунд назад вовсе не был в этом уверен, сердито кивнул.
– Вы можете идти, мистер Блэк. Спасибо за помощь.
Пять часов понадобилось Сьюзен Кэлвин, чтобы опросить все шестьдесят три робота. Это были пять часов бесконечного повторения. Один робот сменял другого, точно такого же; следовали вопросы - первый, второй, третий, четвертый, и ответы - первый, второй, третий, четвертый. Выражение лица должно было быть безукоризненно вежливым, тон - безукоризненно нейтральным, атмосфера - безукоризненно теплой. И где-то был спрятан магнитофон.
Когда все кончилось, Сьюзен Кэлвин была совершенно обессилена.
Богерт ждал. Он вопросительно взглянул на нее, когда она со звоном бросила на пластмассовый стол моток пленки.
Она покачала головой.
– Все шестьдесят три выглядели одинаково. Я не могла различить…