Во–первых: преодоление личного, освобождение божественного во внутреннем. Во–вторых: свобода от сомнения; преодоление скепсиса как такового. Объекты духовного мира предстают его душе как факты. Также свобода от любого суеверия, ибо, раз он может все испытать сам, он не способен более поддаться обману. На более высокой ступени ему вручается ключ познания. Считается, что он воздерживается от разговоров; он становится посланником сверхчувственного мира. Ему раскрываются глубины духовного мира. Это вторая ступень становления Челы. Третья ступень — когда человек становится способным распространить своё «Я» на все окружающие существа, как в обычной жизни это делается только по отношению к себе самому, — восхождение ко всеобъемлющему состоянию. На третьей ступени в мистике Чела именуется «Лебедем»; он становится посредником между Архатом, то есть Учителем, и прочими людьми. Посланник Белой ложи предстаёт как Рыцарь лебедя — таков Лоэнгрин, посланник общины Грааля.
Должен быть проложен путь для нового импульса, достигнут новый культурный прорыв. Вы знаете, что в мистике душа, или сознание, представлена как нечто женственное. Так и здесь сознание новой, бюргерской культуры представлено как нечто женственное. Внедрение новой культуры показано как возвышение сознания. Фигура Эльзы, принцессы брабантской, воплощает средневековую душу, а Лоэнгрин, великий посвящённый, рыцарь общины Грааля и носитель новой культуры — «Лебедь» третьей ступени ученичества. Ему нельзя задавать вопросов, связанных с тайной посвящения. Никто не должен знать, к какому ордену он принадлежит и какое новое имя он получил, став посвящённым.
Итак, возвышение до нового состояния сознания всегда происходит под воздействием великих посвящённых. В качестве примера воздействия таких посвящённых я мог бы указать на Якоба Бёме[2]. Вы знаете, что Якоб Бёме был провозвестником глубоких истин. Откуда происходят эти истины? Он сам рассказывает об этом. В детстве он служил подмастерьем у лавочника. И как‑то раз, когда он был один в лавке, туда вошёл незнакомец и пожелал купить пару башмаков. А ребёнку было запрещено продавать что‑либо в отсутствие хозяина; незнакомец произнёс несколько слов и удалился, но затем позвал юного Бёме из лавки и сказал ему: «Якоб, сейчас ты мал, но однажды ты станешь совсем другим человеком, и весь мир будет дивиться тебе». Что бы это значило? Тут речь идёт о посвящении; нам представлен самый момент инициации. Ребёнок ещё не понимал происходящего, но импульс был ему дан.
Такой момент представлен также и в саге о Лоэнгрине. Такого рода саги содержат важные указания, понятные только тому, кто способен видеть вещи в их взаимосвязях. Как было сказано, сага о Лоэнгрине появляется в связи с сагой о баталии певцов. Рихард Вагнер использует её в своём творении о Лоэнгрине. Это свидетельствует о том, насколько высоким было внутреннее призвание Рихарда Вагнера.
Другой древнейший пласт легенд Рихард Вагнер использует в своём «Кольце нибелунга». Речь идёт о древнегерманских сагах, в которых сохранились сведения об атлантах, чудом уцелевших во время великого атлантического потопа и затем нашедших прибежище в различных местах Европы и Азии — с них началась постатлантическая эпоха. В этих сагах содержится воспоминание о великом посвящённом Вотане, боге Асов. Вотан — это посвящённый атлантических времён, равно как и все нордические боги — древние великие посвящённые.
Изучение древних саг позволило Рихарду Вагнеру ясно увидеть огромное различие, существующее между человеком Нового времени и человеком Средневековья. В наше время труд человека сделался по большей части механистическим, тогда как в средневековой культуре всякий труд был выражением человеческой души. Дом, поселение, город — все было оформлено со смыслом, и человек находил в этом радость. В минувшие времена дом являлся выражением художественной идеи — так же, как и вид улиц, вид центра города с рынком и собором. А что представляют собой наши современные магазины, наши предприятия и наши города? Какое отношение они имеют к нашей душе?.. И Вагнер остро ощущал этот контраст. Поэтому он и выбрал для своей оперы героя древней саги — Зигфрида. И в «Зигфриде» миру был явлен цельный, гармоничный человек, спосоный стать идеалом, к которому может и должен стремиться нынешний подёнщик индустрии. Эта же проблема волновала и таких гениев, как Гёте, как Гёльдерлин[3], говоривший: «Ты видишь ремесленников, а не людей, мыслителей, а не людей, священников, а не людей, господ и рабов, школяров и учёную публику, но только не людей». Однако процесс развития человечества не повернёшь вспять, и вновь обрести гармонию невозможно без духовных усилий. Вот почему Вагнер желал воздвигнуть храм искусства. Воздействие искусства на современного человека должно было возвысить его над повседневной жизнью. Такую задачу ставил перед собой Рихард Вагнер, черпая мудрость и вдохновение в древних сагах.
2
О Якобе Бёме (1575–1624) Рудольф Штейнер подробно говорит в своей книге «Мистика на заре духовной жизни нового времени» (ПСС. Т. 7).
3
Фридрих Гёльдерлин (1770–1843). Цитата из романа „Гиперион, или Отшельник в Греции“. В романе речь идёт об одном современном греке, который пожелал возобновить древний образ жизни, близкий к Божественному. Не найдя понимания у соотечественников, он попытался осуществить свои идеи в Германии. Результат его попытки передан в цитируемых словах.