Только тогда приобретается представление о том, что именно означает этот мир Эонов, когда ясно и отчетливо говоришь себе: «Не только то, что воспринимают чувства, что ты называешь окружающим тебя миром, относится к 31‑му миру, но также и то, что ты приносишь в качестве физического человека своими мыслями, объясняющими этот мир, относится к этой 31‑й ступени». Ведь нетрудно еще удовольствоваться спиритуальным мировоззрением, когда говорят: «Да, конечно, внешний мир хотя и Майя, но благодаря нашему мышлению мы проникаем в духовный мир и имеем надежду, что это мышление действительно может восходить в духовные миры». По мнению гностиков, это было не так. Это мышление принадлежит к 31‑му Эону, физическому миру, так что сперва не только воспринимающий чувственно, но и мыслящий человек был выключен из 30-ти Эонов, которые можно постепенно проследить вверх лишь благодаря духовному развитию, и тогда Эоны проявляются во все растущем совершенстве.
Представим себе только усмешку, от которой не сможет удержаться нынешний, на высоте своего времени стоящий монист, если подумают, что он может поверить тому, что этому миру предшествуют 30 миров, в которых существует нечто совершенно иное, чем то, о чем он сможет помыслить. Но таково было воззрение гностиков. И затем они спрашивали себя: «Как, собственно, дело обстоит в этом мире?»
Временно отложим в сторону то, что мы сами сказали в отношении этого мира в смысле начала ХХ века. То, что я сейчас говорю, не должно быть представлено как убеждающий нас мир идей — в теософии ХХ века гнозис, разумеется, должен быть преодолен, — но мы перенесемся в этот гнозис. Почему окружающий нас мир вместе с тем, что человек может о нем думать, отключен от этих 30-ти Эонов? И гностик говорил себе: тут надо взглянуть на самый низший, но еще духовный Эон, — что там имеется? Там имеется Божественная София, Божественная Мудрость. Духовно происшедшая на протяжении 29 ступеней, она взирала на самый высший Эон в пределах духовного мира, на этот ряд Духовных Сущностей, или Миров, но вот в один прекрасный день, мировой день, ей стало ясно, что она должна выделить из себя нечто, если она хочет сохранить свободный взгляд в духовный мир Эонов. И она выделила из себя то, что жило в ней как вожделение, и то, чего с тех пор уже в ней не имеется, в этой Божественной Софии, в этой Божественной Премудрости. Это блуждает теперь кругом в мире пространства, оно пронизывает всякое становление мира пространства. Оно живет не только в чувственном восприятии, оно живет также в человеческом мышлении, живет там совместно с тоской по возвращению обратно в духовный мир, но все же живет, как изверженное в человеческие души. Как бы в виде обратной стороны, подобия, но изверженного наружу подобия Божественной Софии, живет вожделение, которое вмещено во все, пронизывая мир: Ахамот. Если ты вглядываешься в свой мир, не поднимаясь в духовные миры, ты видишь исполненный вожделения мир Ахамота. Именно потому, что есть исполненный вожделения мир, в нем сразу не может проявиться то, что является заглядыванием в мир Эонов. Далеко, очень далеко лежащим в мире Эонов представляли себе гностики генерированным из чистой духовности Эонов то, что они называли Сыном Бога Отца, а также и то, что они называли чистым Святым Духом. Так что в них мы должны видеть как бы иной ряд генерации, иной порядок развития, чем тот, который тогда привел к Божественной Софии. Как в физической жизни в течение размножения обособляется пол человека, так однажды в развитии Эонов, несомненно, на высокой ступени духовного мира, обособилось другое течение рожденного от Отца Сыновнего Духа и Святого Духа. Так что в мире Эонов мы имеем текучим то, что с одной стороны привело к Божественной Софии, а с другой — к Духу Сыну и Святому Духу. Если через Эоны восходить вверх, то, в конце концов, встретишь один Эон, из которого с происходит Сыновний последовательный ряд, приведший потом к Божественной Софии, из которого происходит Сын Божий и Дух Святой. Затем мы доходим до Бога Отца и до Божественного Молчания.
Но вследствие того, что человеческая душа с Ахамотом перенесена в материальный мир, в ней, по смыслу гнозиса, живет тоска по духовному миру, прежде всего тоска по Божественной Софии, по Божественной Мудрости, но от которой она отделена из–за заполнения ее Ахамотом. Это чувство разлучения с божественным миром Эонов, это чувство изгнания из божественно–духовного мира, именно это — по мнению гностиков — и ощущалось как материальный мир. И происходящим из божественно–духовного мира, но связанным с Ахамотом, представляется гностику то, что можно назвать, исходя из греческого языка, мировым Зодчим — Демиургом, который, собственно, и есть Творец и Вседержитель того, что пронизано Ахамотом и всем материальным. В Его Мир вплетены человеческие души со своей тоской, прежде всего по Божественной Софии, и в мире Эонов появляются чисто божественно–духовно, как в большом отдалении, Сын Божий и Дух Святой, но только для того, кто — по смыслу гнозиса — поднимается надо всем тем, во что вчленен Ахамот, блуждающее в пространстве вожделение.