Мы живем в такую эпоху, когда один год войны по своей разрушительности равен тогдашнему десятилетию. За нашими плечами мы уже имеем Тридцатилетнюю войну, если мерить меркой тогдашних времен.
Попытайтесь понять все это как некую идею, которую вы можете принять в свою волю и устремление и которая выступила таким образом в XVII столетии, но была пресечена событиями Тридцатилетней войны. И я уже говорил: если это только попытка, то позднее не надо отвращаться от ее повторения, а наоборот, приложить тем большее старание, чтобы повторную попытку не постигла неудача. Но для этого необходимо действительно познать жизнь.
Теперь мне хотелось бы связать эти рассмотрения с теми, что проводились мной в прошлом году и в начале этого года. Я обращал ваше внимание на примечательную особенность хода всей человеческой жизни, всей эволюции человечества. Я указывал на то, что, тогда как отдельный человек, отдельный индивид с возрастом стареет, человечество в целом проходит противоположный процесс. Человечество в целом некогда было старым и постоянно становится все моложе. Если мы обратимся к древним временам — для наших рассмотрений достаточно дойти только до границы между атлантической и постатлантической эпохами, то есть дойти до атлантической катастрофы, — то сначала мы возвращаемся в древнеиндийскую, праиндийскую эпоху. Там отношения внешней жизни были совершенно другими; человечество в целом оставалось способным к развитию до 50–летнего возраста и больше. В наше время мы способны к развитию только в детском возрасте вплоть до достижения определенного юношеского возраста, так как тогда телесное развитие связано с душевно–духовным. Ребенком вплоть до достижения юношеского возраста мы проходим физическое развитие параллельно с душевно–духовным. Затем это прекращается. А в древнеиндийскую эпоху душевно–духовное развитие человека оставалось зависимым от его телесного развития вплоть до пятидесятых годов его жизни. Человек продолжал развиваться, как развивается ребенок, и это прекращалось, когда он становился стариком. Вот откуда происходит тогдашнее безусловное и смиренное почитание старости.
Затем наступила праперсидская эпоха. В это время люди были способны к развитию уже только до наступления сорока–пятидесяти лет, начала пятидесятилетия; затем, в египто–халдейскую эпоху — только до сорокалетия. Потом наступило греко–латинское время; тогда люди оставались способными к развитию только до 35–летнего возраста. А затем наступает момент — вам ведь известно, что греко–латинская эпоха начинается в восьмом столетии до Мистерии Голгофы, — когда человечество было способно к развитию только до 33–летнего возраста. Это было время, когда произошла Мистерия Голгофы. Возраст человечества встретился с возрастом Христа в момент прохождения Мистерии Голгофы.
Затем человечество становилось все моложе. В начале пятой постатлантической эпохи, в XV столетии человечество было способно к развитию только до 28–летнего возраста и на том и застыло, а в наше время мы уже пришли к тому, что люди, если полагаться только на природу, вообще могут достигать только 27–летнего возраста. Тогда как в древние времена человек до глубокой старости был способен развиваться, современный человек завершает развитие, идущее само по себе и зависящее от его телесности, к 27 годам, если не привходит внутренний, душевный спиритуальный импульс и толкает к дальнейшему развитию. А те, с которыми этого не происходит: которые не получают внутреннего импульса к развитию, которые не принимают духовное, — те остаются в наше время в 27–летнем возрасте, хотя бы им стукнуло 100 лет. Это значит, что они несут в себе особенности, признаки 27–летнего возраста. А так как люди избегают искать внутренних, спиритуальных импульсов, то мы имеем в наши дни такую культуру, такую социальную жизнь, которая соответствует 27–летнему возрасту. Во внешней социальной жизни мы не перерастаем 27–летнего возраста. 27–летний возраст властвует над человечеством. Если так пойдет дальше, человечество придет к 26, 25, 24–летнему возрасту, в шестой постатлантической эпохе — только к 21–летнему возрасту, а позднее — к 14–летнему.