Да, этот хаос возник из бездуховной концепции реальности. Духовный мир нельзя игнорировать без последствий. Можно верить, что игнорирование духовного мира останется безнаказанным, можно верить, что допустимо отдаться понятиям и представлениям, заимствованным исключительно из чувственного мира, можно так верить, и это всеобщая вера современного человечества. Но это заблуждение. Нет, самое превратное из заблуждений состоит в том, что, выражаясь тривиально, духам понравится, когда их игнорируют. Примите это за эгоцентризм, за тщеславие духов, хотя применительно к духовному миру нужна другая терминология, нежели в нашем физико–чувственном мире. Итак, примите это за тщеславие духов, но духи становятся мстительными, когда их игнорируют. Таков закон, такова железная необходимость: духи мстят за себя. И среди множества других характеристик, которые можно дать современности, правильной является и такая, когда можно сказать: современный хаос в человечестве — это месть духов за то, что их так долго игнорировали.
Припомните, сколь часто здесь и в других местах я говорил: существует таинственная взаимосвязь между человеческим сознанием и разрушительными силами Вселенной, именно силами деградации. Да, существует таинственная взаимосвязь между разрушительными силами Вселенной и сознанием. Она состоит в том, что одно может заменять другое — с одной стороны, а с другой — должно служить ему следующим образом.
Допустим, была бы такая эпоха, скажем, в последние двадцать или тридцать лет XIX века, когда человечество так стремилось бы к духовному, как оно в последние два, три десятилетия XIX века стремилось только к материальному познанию и меркантильным действиям. Допустим, в конце XIX столетия человечество устремилось бы к духовным переживаниям, к духовному познанию, к духовной практике. Что бы тогда произошло? Что бы произошло, если бы люди стремились к познанию духовного мира и, исходя из духовного мира, заложили бы основы физического мира, вместо того, чтобы в последние десятилетия XIX века, повинуясь инстинкту, все больше и больше гоняться за тем познанием, которое, в конечном счете, наибольший триумф празднует в изготовлении смертоносных орудий и считается только с материальными приобретениями? Что произошло бы, если человечество стремилось бы в социальной сфере обрести духовное познание и спиритуальные импульсы? Это была бы компенсация в отношении разрушительных сил! Степень бодрствования людей повысилась бы, вместо того, чтобы проспать происходившее в последние десятилетия XIX века. Степень бодрствования людей повысилась бы, и в первые десятилетия XX века не понадобилось бы вносить разрушение, если бы сознание людей было более сильным. Духовное сознание должно быть сильнее чувственно–материального. Будь сознание сильнее в последние десятилетия XIX века, разрушительным силам не понадобилось бы проникать в первые десятилетия XX века.
Самым интенсивным, самым проникновенным, но и, хотелось бы сказать, в познавательно–теоретическом отношении самым ужасающим образом это сказывается, когда знакомятся со многими умершими, которые пришли в духовный мир, — будь это в последние десятилетия XIX века или в первые десятилетия XX века. Среди них находятся множество душ, которые здесь в суете земной жизни, в погоне и стремлении к материальному, не имели возможности пробудить свое сознание воздействием спиритуальных импульсов. Многие прошли через врата смерти, не имея ни малейшего представления о тех понятиях и идеях, на которые указывают эти импульсы. Если бы здесь на земле, прежде чем эти души прошли врата смерти, для них существовала бы возможность принять спиритуальность в свои представления и в свои понятия, то они пронесли бы ее через врата смерти. Это та ценность, в которой они нуждаются после смерти. Но ее они не смогли получить.
Знатоку духовной истории — так называемой духовной истории последних десятилетий XIX века и первых десятилетий XX века — прекрасно известно, что слово «дух» ни разу не было правильно применено: его применяли к самым разным вещам, но только не к тому, чем действительно является дух. Так что души не имели здесь никакой возможности познать дух. И они должны были это компенсировать. Теперь, когда они через врата смерти вступили в духовный мир, они испытывают страстную жажду. Чего же так страстно жаждут эти души, которые прожили здесь жизнь в материализме? Они жаждут принести разрушительные силы в физический мир. В этом состоит компенсация.