Выбрать главу

В этом смысле может быть двоякий подход к национальности. Один подход таков: пренебрегают нормальными Архаями и просто отдаются тому, что отставшие Духи Форм делают из национальностей. И тогда, вырастая в этой национальности, шовинистически кичатся тем, что родились, происходя из крови своей национальности. Речь ведут исходя из национальности, свои мысли получают в соответствии с языком этой национальности, в соответствии с особой формой этого языка получают также и формы своих мыслей. Вырастают, происходя из того, что Духи Форм сделали из национальности.

И вот, если теперь человек захочет поддаться этим отставшим Духам Форм, да к тому же если он очень тщеславен, и кроме того, если судьба предоставила ему выдающийся внешний пост, тогда он начинает фабриковать - как раз в соответствии с национальным шовинизмом современности - «четырнадцать пунктов». И он находит сторонников, которые рассматривают эти «14 пунктов» Вудро Вильсона как что-то, что должно принести миру нечто великолепное.

Чем в действительности были эти «14 пунктов» Вудро Вильсона? Они были как лозунг выброшены перед миром, чтобы они могли способствовать тому, что отставшие Духи Форм хотели излить на природные подосновы различных наций. Они были инспирированы непосредственно оттуда.

Видите ли, о таких вещах можно говорить, рассматривая их в различных плоскостях. То же самое, что я говорю сегодня, оставаясь на плоскости, характеризующей Духов Форм и Архаев, то же самое я говорил и несколько лет тому назад для того, чтобы характеризовать «14 пунктов» Вудро Вильсона для мира, принесших столь много несчастий и хаоса в мир.

Далее мы видим сегодня, как то, что исходит от этих отставших Духов Форм, оказывается в одностороннем естественнонаучном материалистическом мировоззрении, в котором царит поистине страх, ужасная боязнь перейти к активному мышлению. Можно только представить себе, какую страшную сцену учинил бы такой правоверный профессор, если бы какой-нибудь студент, посмотревши в лаборатории в микроскоп, захотел бы высказать какую-нибудь мысль: этого не полагается! Тут надо прилежно отмечать только то, что даёт лишь наблюдение чувств. При этом не знают, что они дают только половину действительности; другая же половина действительности создаётся путём образования самим человеком мыслей. И тут надо знать, какова современная миссия правильно развивающихся Архаев. В науке, которая теперь губится отставшими Духами Форм, должна быть осуществлена истинная миссия Духов Личности. Но пред этим люди сегодня чувствуют величайшую боязнь.

Вы, вероятно, знаете известный анекдот о том, как наука слагается на основе природных особенностей различных национальностей. Речь идёт о зоологии, о том, как изучить верблюда. Как это делают различные нации? Англичанин организует путешествие в пустыню и наблюдает там жизнь верблюда. Ему потребовалось, может быть, года два для того, чтобы смочь наблюдать верблюда во всех жизненных условиях. Он наблюдает при этом верблюда непосредственно в натуре и так описывает его. но в своих описаниях он избегает каких бы то ни было мыслей: он всё описывает, но не создаёт каких-либо собственных мыслей. Француз идёт в зверинец, где выставлен верблюд, смотрит на него и описывает верблюда в зверинце. Он не изучает, подобно англичанину, верблюда в природе, в различных условиях, но описывает только каков он в зверинце. Немец не едет в пустыню, не идёт в зверинец, а садится в своём научном кабинете, собирает все «априорные» мысли, которые он может почерпнуть из того, что он изучил, конструирует «априори» верблюда и описывает верблюда, исходя из этого априорного конструирования. Так приблизительно рассказывается обычно этот анекдот. Он очень, очень показателен. Можно почувствовать разницу: описывается ли верблюд, или человек сам себя описывает и т.д. Но одного не достаёт в этом анекдоте, того, что могло бы подвести правильный итог, дать правильный отчёт. В этом трояком анекдоте не достаёт четвёртого человека, который независимо от того, поехал ли он в пустыню, или изучает книги, потому что он не имеет возможности поехать в пустыню или пойти в зверинец, или, наконец, пойдёт ли он к живописцу, пишущему зверей, и посмотрит его картины, на которых может быть с гениальным искусством изображены верблюды, но такого человека, который в состоянии независимо от того, видит ли он верблюда в пустыне, или в зверинце, или черпает сведения о нём из книг априори, который сам в состоянии из того, что он воспринял таким образом, поставить вопрос перед Божественно-духовным миропорядком: что же за существо верблюд? Тот человек, который может совершить эту работу, тот провидит и в том верблюде, которого он видел в зверинце, каков этот верблюд будет в пустыне. Да, он сможет это провидеть даже из литературных описаний, которые он получил из различных книг, из книг, в которых содержатся, может быть, карикатурно-филистерские, педантичные описания; он всё же из этого может получить то, что надо, если он сможет проникнуть в существо верблюда, несмотря на всю школьную учёность или априорность полученного им материала. Это и есть то, что сегодня требуется прежде всего для человечества: найти путь к духовному, но при этом, конечно, не пренебрегая внешним опытом, а включая и все знания, даваемые нам внешними чувствами, найти путь к духовному.