Во время третьей послеатлантической эпохи этот инстинкт, - прозревать духовное, усматривать в погоде мысли Богов, был людьми уже, в основном, утрачен... И тогда постепенно начали вычислять. Тогда на место интуитивного постижения мыслей Богов о людях, воспринимаемых в явлениях и констелляциях мира природы, пришло вычисление констелляций небесных светил; и когда человек появлялся на свет, то вычисляли для него бывшую тогда констелляцию Солнца, Луны, планет и неподвижных звёзд. Так что характерным для этой третьей, египнто-халдейской эпохи, было то, что тогда придавалось самое большое значение возможности по констелляции небесных светил вычислить, каким образом человек вступил из своей доземной жизни в земную жизнь. Тогда всё ещё существовало сознание о том, что земная жизнь даётся человеку из внеземного окружения. Но только, когда начинают заниматься вычислениями, то это показывает, что уже наступило время, когда связь человеческого существа с Божественно-духовными существами стала нарушаться. Вам следует обратить внимание хотя бы на то, насколько внешним является весь тот духовный процесс, который человек осуществляет при вычислениях. В связи с этим я, конечно, отнюдь не хочу оправдать легкомысленной лености, свойственной иногда юности, или же невнимательности взрослых людей в отношении вычислений. Это недопустимо. Но, конечно, большая разница, когда на первый план выдвигаются те внешние методы мышления, имеющие мало дело со всем человеком в целом, те методы, которыми пользуются при вычислениях. И в третью послеатлантическую эпоху повсюду, во всех областях жизни, были введены эти вычислительные методы. Но всё же, при этом то, что исчислялось, было чем-то внеземным, и хотя бы через эти вычисления человек вводился в область внеземного. Вычисления у египтян и халдеев не были такими абстрактными, как у нас теперь; то что исчислялось в то же время и глубоко прочувствовывалось. Теперь же всё вычисленное бывает только продумано, а бывает даже и не продумано, но лишь подвергнуто обработке посредством математических методов. Сегодня часто при вычислениях забывают о содержании, а заботятся лишь о применении этих методов. И то, что в математике иногда достигается с отрывом от содержания, лишь с помощью применения соответствующих методов, это, по моему мнению, ужасно! (Я не хочу сказать это в дурном смысле, но это ужасно). Во время египто-халдейской эпохи в вычислениях всё же содержалось нечто, определённо связанное с человеческим бытием.
Затем наступила греко-латинская эпоха. Это было первой после- атлантической культурной эпохой, во время которой человек возымел чувство, что он полностью живёт на Земле, что он вполне связан с земными силами. А связанность человека с погодой, с её явлениями, отошла в область мифов. То, с чем человек второй послеатлантической культуры, древнеперсидской, ещё чувствовал себя жизненно связанным, это отошло и стало миром Богов. Человек уже более не стремился постичь, какое значение имело бы его восхождение на Олимп, и там в высоте погружение своей головы в облако. Окутывать голову в облако на Олимпе он предоставил теперь своим Богам: Зевсу и Аполлону. Тот, кто занялся бы исследованием миров этой греко-латинской культурной эпохи, получил бы ощущение, что люди ещё некогда имели чувство связи с облаками и небесными явлениями, но что потом люди предоставили эту область Богам: властителями облаков стали теперь Зевс и Гера. А прежде человек сам участвовал там своей душой. Грек изгнал своего Зевса (это звучит странно, но это отвечает действительности) в область облаков, в область света. Человек древнеперсидской эпохи ещё чувствовал себя со своей душой внутри этого. Он не мог бы сказать: «Зевс обитает во мне», так как он ощущал свою душу находящейся в области облаков, в воздушной области атмосферы. Грек был первым человеком послеатлантического периода, который почувствовал себя совершенно земным человеком (это, конечно, становилось постепенно). Поэтому в греко-латинское время, также впервые, было утрачено чувство связи с доземным существованием. Тогда им нельзя было бы предложить никакого догмата об отсутствии предсуществования души. Ибо, такие догматы можно преподносить тогда, когда надеются, что люди их примут. Для этого надо быть настолько умным, чтобы давать такие догматы, для принятия которых предыдущим ходом развития уже подготовлено достаточное количество людей. Итак, греки постепенно утеряли из своих чувств и ощущений сознание о доземном существовании, и они чувствовали себя всецело земными людьми, но такими земными людьми, которые, впрочем, чувствовали себя пронизанными неким Божественно-духовным, но всё же связанными лишь с тем, что живёт на Земле. Надо почувствовать, что лишь во времена древнегреческой культуры могла развиваться такая мифология, после того, как человеком была утрачена связь собственной души с надземными явлениями. Если здесь, внизу, - земля, то в первую послеатлантическую эпоху человек чувствовал себя результатом имагинации Богов, которую он искал целиком в духовно-душевном мире. Затем он чувствовал себя результатом мыслей Богов, которые он искал в небесных явлениях, в ветре, в погоде и т.д. В дальнейшем человек всё более терял выходившее в Мировые дали сознание; его сознание всё более и более сужалось и стягивалось на Землю. Наступает египето-халдейская эпоха, тут человек становится вычисляющим космическое бытие. И, наконец, наступает греко-латинская эпоха, где человек становится совсем земным человеком.