Чувствуешь, что Ницше, отдаваясь духовному творчеству, всегда старается отстранить свое тело. Это находило свое выражение и в его жизненных привычках. Он особенно любил принимать хлорал, для того чтобы впасть в особенное настроение — настроение независимости от тела. Конечно, эта его жажда получить душевное настроение независимости от тела вызывалась еще тем, что телесно он часто бывал болен; так, например, он страдал весьма длительными головными болями и т. д.
Все это в своей совокупности дает цельный образ Ницше в воплощении конца XIX века, которое закончилось безумием, так что он, в конце концов, перестал сознавать, кто он такой. Сохранились его письма к Георгу Брандесу[73], где Ницше подписывается то как "Распятый на кресте" — значит, он считал себя распятым; или он смотрел на себя самого извне, как на человека, объективно находящегося вне его или считал себя божеством, которое разгуливает по реке По, и подписывался "Дионис". Эта отделенность от тела при духовном творчестве и есть то, что особенно характерно для этой личности, для данного воплощения этой индивидуальности.
И когда наблюдаешь это внутренне–имагинативно, то приходишь к ее предыдущему, не очень отдаленному воплощению. Вообще это отличительная особенность многих выдающихся личностей, что их предыдущие воплощения отстоят, как правило, не слишком далеко, находятся даже в новом времени. Итак, приходишь к лицезрению того состояния Ницше, когда эта индивидуальность выступает как монах–францисканец — как францисканец–аскет, подвергающий свое тело самым интенсивным истязаниям. Вот где разгадка. Видишь человека в характерном одеянии францисканца, часами лежащего перед алтарем, стершего свои колени до кровавых ран в молитвах о милости свыше, ужасно бичующего самого себя. В силу испытываемой при этом боли его душа чрезвычайно сильно соединялась с физическим телом, внедрялась в него. Ведь человек особенно сильно ощущает свое физическое тело тогда, когда он страдает от боли, ибо тогда его астральное тело с особенной силой устремляется в его болящее тело, желая пронизать его собой. Такая чрезмерная подготовка тела ко спасению в одном воплощении повлекла за собой то, что в следующем воплощении душа никак не хотела быть в теле.
Вы видите, каковы характерные случаи осуществления судьбоносных связей. Позволительно сказать: они не таковы, как это обычно выдумывают. Не следует изменять следующие друг за другом земные жизни, ибо, как правило, ошибешься. Между тем только истинное проникновение в кармические взаимосвязи может в высшем смысле этого слова пролить свет на жизнь.
И как раз потому, что только фактическое наблюдение может помочь узреть карму в истинном свете, я решился, хотя это и рискованное дело, развернуть перед вами конкретные примеры кармических связей. И я полагаю, что они смогут пролить достаточно яркий свет на сущность человеческой кармы, человеческой судьбы. Завтра продолжим.
ДЕСЯТАЯ ЛЕКЦИЯ
При изложении наблюдений над кармическими закономерностями я в последнее время придерживался правила отправляться от определенных личностей, которые выступали в новейшее время, чтобы затем постараться проникнуть в их предшествующие земные жизни. Однако сегодня с целью дополнить конкретные примеры кармических связей я намереваюсь пойти обратным путем, отправляясь от известных исторических личностей прошлого, чтобы затем отыскать пути в позднейшие времена — вплоть до современности. Таким образом, я хочу теперь на основе кармических наблюдений дать историческую интерпретацию определенных связей.
Когда прослеживаешь развитие христианства, начиная с его основания на Земле, и затем в его распространении по Европе, когда прослеживаешь те различные пути развития, по которым прошли христианские импульсы, тогда ведь наталкиваешься еще на другое, религиозное, духовное течение. Это последнее ныне, пожалуй, не так сильно бросается в глаза; но тем не менее оно оказало чрезвычайно глубокое влияние на европейскую цивилизацию, причем это происходило, можно сказать, под поверхностью внешних исторических событий. Речь идет о том, что известно под названием магометанства, — о магометанской религии, возникшей через пятьсот с небольшим лет после основания христианства; речь идет также обо всем том, что связано с жизнью, которая пошла от возникновения этой магометанской религии.
73
Георг Брандес— 1842–1927, датский литературный критик и писатель. Состоял в переписке с Ницше с 1887 г.; см. последние письма Ницше от января 1889 г.