И вот когда рассматриваешь вещи таким образом, приходишь к выводу: арабизм все же не умер. Не так давно я показывал вам на примерах Фридриха Теодора Фишера и Шуберта, как при перевоплощении индивидуальности то, что было выработано и совершено в прежнюю эпоху, в более позднее время продолжается в совершенно иной форме.
Так вот, арабизм в действительности вовсе не умер, но многие индивидуальности, которые прочно укоренились в арабизме, жили потом в среде европейской цивилизации просто потому, что они родились среди европейцев; они даже были личностями, задававшими тон, насколько это было возможно в Европе в более позднее время.
Легче исходить от известной исторической личности и снова отыскивать ее в последующем воплощении, чем идти обратным путем, когда исходишь от позднейших воплощений и отыскиваешь предыдущие (примеры чего я показал вам в последних лекциях). И вот если направляешь взор на индивидуальность Гарун–аль–Рашида, если изучаешь внутренне, можно сказать, в астральном свете то, как эта духовная индивидуальность выступала в своем воплощении в IX веке, если учитываешь то значение, какое она имела тогда за кулисами мировой истории, и то, как она действовала на поверхности истории; если прослеживаешь ход времени, смену исторических эпох — тогда находишь, что такая индивидуальность, какая была воплощена в Гарун–аль–Рашиде, прошла через врата смерти, взирала вниз из духовного мира на то, что происходит на Земле, и одновременно принимала в этом участие, то есть наблюдала внешнее искоренение арабизма, а с другой стороны, содействовала этому искоренению. Эта индивидуальность проходит через духовный мир и снова появляется на Земле, может быть, не в прежнем своем блеске, но с таким душевным строем, какой имеет типическое сходство с бывшим прежде.
И вот мы видим, как Гарун–аль–Рашид вновь воскресает в истории европейской духовной жизни. Он выступает опять как широко известная личность, как лорд Бэкон Веруламский[80]. Мне уже доводилось касаться этого лорда Бэкона в связи с самыми разными вещами. Все то, что в некотором смысле было в Гарун–аль–Рашиде практической импульсивностью, переносившейся им на лиц из его окружения, — все это лорд Бэкон переносит в более абстрактной форме, ибо он жил в эпоху абстракции, на отдельные научные дисциплины. Гарун–аль–Рашид был универсальным духом благодаря тому, что он объединил вокруг себя целый ряд отдельных человеческих умов, а лорд Бэкон — конечно, вместе со своим инспиратором, который стоял за ним (но ведь и сам он был пригоден к тому, чтобы получать такие инспирации), — лорд Бэкон был личностью, которая могла действовать универсально.
Если теперь мы, уже зная об этой исторической кармической связи, обратимся к рассмотрению фигуры лорда Бэкона и его сочинений, тогда мы найдем основу того, почему, собственно, в этих сочинениях было так мало христианского и, наоборот, так много отзвуков арабского. Да, в сочинениях лорда Бэкона можно найти чисто арабские нюансы. И многое в характере лорда Бэкона, испытавшего много преследований, тоже становится объяснимым, когда прозреваешь в нем перевоплощение Гарун–аль–Рашида. Из того жизненного опыта, из опыта той культурной жизни, которая господствовала при дворе Гарун–аль–Рашида и перед которой по праву склонялся сам Карл Великий, возникло то самое, чем был лорд Бэкон с его абстрактной ученостью. И вновь мы видим преклонение — теперь перед лордом Бэконом; и если посмотреть на позу европейской цивилизации по отношению к Гарун–аль–Рашиду в VIII–IX столетиях, а затем на позу европейской учености по отношению к лорду Бэкону, то создается такое впечатление, будто люди Центральной Европы просто повернулись кругом: во времена Гарун–аль–Рашида они смотрели на Восток, а потом они в Центральной Европе повернулись кругом и стали смотреть на Запад, на лорда Бэкона.
Вот таким образом переходит от эпохи к эпохе, несомое перевоплощающимися человеческими индивидуальностями, то самое, что может казаться внешне исчезнувшим из исторической жизни, как, например, арабизм. Но он живет, он продолжает жить в своей основной установке. И насколько последующая жизнь человека отличается своими внешними чертами от предшествующей жизни, настолько же отличается и то, что исторически выступает через такую личность.
80
Лорд Френсис Бэкон Веруламский —1561 – 1616, английский государственный деятель и философ.