Это спокойствие, невозмутимость по отношению к нашей судьбе, правдивое принятие нашей судьбы — вот то, что дарует нам существование, экзистенцию, когда мы находимся вне нашего тела. Само собой разумеется, для этого не нужно изменять нашу жизнь на физическом плане. Это мы можем не всегда. Но образ мыслей, который мы должны были развить в той «каморочке», в некой маленькой камере, должен иметь место для того момента, в который мы действительно хотим найти возможность сознательно жить вне нашего тела.
Две фразы могут быть для нас руководящими, могут быть для нас чрезвычайно важными. Первая из них, которую мы как можно глубже должны вписать в себя, такова:
Стремись к умиранию мысли во Вселенной
Ибо только, если мысль умрёт во Вселенной, станет она снаружи живой силой. Но мы не сможем связать себя с этой живой силой, если мы не потрудимся над содержанием второй фразы:
Стремись к воскресению судьбы в «я»
Если ты это выполняешь, тогда ты соединяешь возрождённое в мысли, с «я», воскресающим, восстающим вне тебя.
Однако в человеческой природе есть многое, что затрудняет искать эволюцию в смысле этих фраз. Это трудно потому, что правильным образом увидеть отношение внутреннего ко внешнему, бывает особенно трудно для человека. Чем больше мы в этом отношении можем научиться этическому, — благодаря духовнонаучныму мировоззрению, — тем будет лучше. Этическому посредством духовнонаучного мировоззрения мы можем научиться настолько, насколько некоторые этические понятия обретут кровь и внутреннюю жизнь благодаря тому, что может излиться в них из духовной науки.
Так, например, есть люди, которые постоянно жалуются на других людей, обвиняя их в том, что эти другие люди сделали им то или иное. Это доходит до того, что они говорят, будто бы другие люди их преследуют. Все такие вещи всегда связаны с другим полюсом человеческой природы, надо только правильно рассматривать жизнь, то есть рассматривать её таким способом, какой предоставляет действительно понятая духовная наука. Кто идет по жизни, и чьи глаза становятся отчасти ясновидящими благодаря духовной науке, тот всегда обнаружит, — само собой разумеется, имеются причины жаловаться на отсутствие любви, но тем не менее он находит, — что, по большей части, на отсутствие любви жалуются те, кто сами являются эгоистами, и вера в то, будто бы все люди хотят им навредить или причинить зло, возникает, главным образом у эгоистических натур, в то время как натуры полные любви и способные на любовь, не легко придут к вере, что их преследуют, что им хотят причинить всевозможное зло, и так далее.
Да, когда высказывается нечто подобное, люди легко склонны теоретически согласиться. Я даже убеждён в том, что большинство людей теоретически согласится с этим, после того, как они немного подумают. Но дело в том, чтобы воплотить это в жизнь.
Может возникнуть вопрос: каким путём можно воплотить эти вещи в жизнь? — тут снова надо дать такой ответ: действительно идти в ногу, жить вместе с тем, где действительно ищут духовную науку, жить вместе, насколько это возможно. — Вот то, о чём здесь идет речь. Поэтому духовную науку нельзя давать в качестве компендиума или кратких отрывков; нет, надо пытаться сделать духовную науку живым потоком, внутри которого мы могли бы жить, так чтобы мы посредством него могли постоянно иметь согревающие нас побуждения.
Это, в сущности, привело к тому, чтобы для этого живого духовнонаучного стремления отыскать в нашем здании своего рода центральный пункт, которое так, каким оно является, — я это упоминал вчера, — благодаря своим формам, благодаря тому, как оно выполнено, давало бы нечто телесно–душевно–духовное в смысле нашей духовной науки. Само здание является истинным знаком того, что мы в соответствие с импульсами, которые мы можем познать из духовного мира, стремимся включить в эволюцию человечества как то, что необходимо для нашего времени, для того, чтобы ближайшее будущее могло развиваться правомерным образом. Это здание в своих формах содержит то, в чём можно ощутить существо духовной науки; этим и будет обусловлено то, что оно, это здание действительно сможет стать своего рода центром, своего рода точкой концентрации, чтобы кристаллизовать вокруг себя те духовнонаучные стремления, которые должны стать столь необходимыми в эволюции человечества.