С приближением 2000 г. западная культура один за другим отмечала юбилеи великих исторических событий. 1492, 1776, 1789-й — на новейшем современном этапе эти даты становились временными эквивалентами тематических парков. В условиях развивающихся тенденций Гарсиа Маркес был на верном пути к тому, чтобы тоже превратиться в своего рода тематический парк, в памятник, какого мировая литература не знала со времен Сервантеса, Шекспира или Толстого. Он это и сам начал сознавать почти сразу же после выхода в свет «Ста лет одиночества», книги, которая изменила мир для всех, кто ее читал, как в Латинской Америке, так и за ее пределами. Мало-помалу Маркес начал понимать, что он — курица, несущая золотые яйца; он находился в эпицентре неистового, заразительного «сумасшествия славы», так что в итоге, несмотря на его планы, хитрости и уловки, все его шаги не имели ни малейшего значения: он ухватил дух эпохи, поднялся над ним, вознесся к бессмертию, в вечность. Реклама или антиреклама лишь незначительно могли влиять на его популярность, его магия жила сама по себе. До конца дней своих он будет вынужден сопротивляться тому, чтоб его жизнь не превратилась в перманентное торжество, в нескончаемый счастливый юбилей. Мог ли он выскочить из этого лабиринта? Да и хотел ли?
11 сентября Гарсиа Маркес присутствовал на обеде у Билла Клинтона в Белом доме. Клинтон уже читал рукописный вариант «Известия о похищении», но теперь Гарсиа Маркес подарил ему особое издание на английском языке — в кожаном переплете, «чтоб не пораниться». (Получив экземпляр рукописи от издателя Гарсиа Маркеса, Клинтон отправил писателю записку: «Сегодня ночью я прочитал вашу книгу от начала до конца». Один из издателей Маркеса хотел поместить этот бесценный отзыв на обложке книги. Гарсиа Маркес ответил: «Да, наверно, он возражать не будет, но мне больше никогда не напишет».) Гарсиа Маркес и Клинтон обсудили политическую обстановку в Колумбии, а также — в общем — проблему производства наркотиков в Латинской Америке и потребления наркотиков в Соединенных Штатах[1263].
Сампер не сдавался. За несколько недель до торжеств в Вашингтоне Гарсиа Маркес встречался с приобретающим вес политиком из семьи Сантос, Хуаном Мануэлем, чтобы обсудить ухудшающееся положение в Колумбии. Сантос заявил, что на следующих президентских выборах 1997 г. он намерен выставить свою кандидатуру от Либеральной партии. Неизвестно, плели они интриги сообща или по отдельности — об этом только они знают, — чтобы сместить Сампера, но в итоге они выработали «мирный план» — впоследствии Сантос под нажимом все же признается, что это была идея Гарсиа Маркеса («Нужно предпринять что-то смелое, устроить широкую дискуссию — это поможет изжить психологию проигравших ведь пока мы эту войну проигрываем, мы все»), — предполагавший переговоры с участием представителей всех слоев общества, но без участия правительства Сампера! И все же, когда план был раскрыт (на второй неделе октября), Сантос отрицал, что он пытался свалить правительство. Он и Гарсиа Маркес прилетели в Испанию — писатель отправился в Мадрид прямо из Вашингтона, — на встречу с бывшим премьер-министром Фелипе Гонсалесом (тем самым выказав пренебрежение новому премьер-министру от правых Хосе Марии Аснару). Однако Фелипе Гонсалес зарубил их инициативу, сказав, что поддержит ее только в том случае, если они заручатся поддержкой США и других держав и Сампер согласится на переговоры.