Меня просто разрывало от ярости и абсолютной невозможности сделать хоть что-то. Алисия тоже была в таком же точно состоянии. И я решился. В первый раз в жизни я собирался убивать. Не случайно или в качестве самообороны. Нет. Рассудочно. С полным пониманием своих действий. Более того. Я хотел убить и тех, кто убил большую часть моей семьи и самого фон Хольца. И начал я именно с него.
- Алисия, собери мне информацию по барону. Где он, какая охрана. Времени прошло всего ничего, должны успеть с контратакой.
- Да у него же программисты мирового класса работают, как я тебе инфу достану?
- ВЗЛОМАЙ!!! – Рявкнул я, но тут же взял себя в руки. – Прости меня. Ломани один из спутников, к которым у тебя уже “дорожка” натоптана. Посмотри съемки местности где проводилась операция. Эта мразь точно был где-то недалеко. Дело личное, так что он точно не издалека смотрел. А дальше, проследи его путь и передай мне. Я пока соберусь “в дорогу”.
Собраться “в дорогу” оказалось просто. Бронежилет скрытого ношения, пара ножей для метания в рукавах, пистолеты и техника. Несколько “ломов” на все случаи жизни, прибор ночного видения, который вероятнее всего и не понадобится, и перчатки моего изобретения. Удар рукой и десять тысяч вольт. Никакой военной одежды, просто парень на спорте, широкие штаны серого цвета, футболка, толстовка с капюшоном. Все как раз по погоде, и нигде ничего не выпирает. Завещание выложил из тайника и кинул на свой стол. Там же написал письмо Ольге и приложил к завещанию. Делаю такое не в первый раз, так что все вполне привычно. Уходишь на задание, позаботься о делах. Другое дело, что я впервые отнесся к этому всерьез. Ну кто в девятнадцать лет может поверить, что может умереть? Да никто. Вот и я от большинства в этом моменте не отличался. А вот в двадцать шесть до меня наконец-то дошло. Вообще, странно, конечно. Мне уже не раз и не два угрожали оружием. И пистолетами и винтовкой и даже ножами, но всегда я точно знал, что все будет хорошо и никакого волнения, лишь азарт и дикая концентрация. Но в этот раз все совсем иначе.
А дальше все оказало очень просто. Алисия нашла барона за девятнадцать минут, я выехал на место и украл у одного из постояльцев ключ карту от номера в его гостинице только на этаж выше. Барон приехал через сорок три минуты после меня. С лестничной площадки отследил, что он вошел в номер и по шагам посчитал охрану. Семеро. Двое остались снаружи у двери.
Поднялся на этаж выше, вызвал лифт и доехал на нем до первого этажа. Оттуда поехал на этаж барона. Двери открылись и я насвистывая задорную мелодию, с ключ картой в руках, направился к его двери. Конечно, меня остановила охрана, ребята увидели ключ и даже успели сказать, что это не тот этаж, как тихо прилегли на пол. Одним движением, плавным но быстрым пируэтом, я перерезал горло одному и метнул нож в соседа. Прямо в висок. Придержал и аккуратно прислонил по бокам от двери. Нож вернул на его место в рукаве. Все. У меня полторы минуты. Охрана отеля уже бежит. Ключ карту в карман, и спокойный, уверенный стук в дверь.
- Сэр. Здесь охрана отеля. – Проговорил голосом, максимально похожим на голос говорившего со мной охранника.
- Что... – прозвучало изнутри и дверь начала открываться. Вот и подарок судьбы. Напитанное энергией тело выдало такой удар, что стоявшего за дверью снесло вместе с ней. Полшага вперед на запредельной для человека скорости и быстрая оценка ситуации. В руки привычно легли беретты и выплюнули пять пуль. Все в головы. Мне нет разницы как стрелять, в движении или стоя на одном месте. С моей скоростью восприятия это неважно.
- Зря Вам, барон, не сиделось в своей гребаной Германии.
Три выстрела и ноги вдруг перестали его держать, а сам он схватился за них и выл, катаясь по полу.
- Хватит скулить. Нужно было думать заранее.
Еще три выстрела.
- Все твое богатство не поможет тебе снова встать на ноги, уж ты мне поверь. Впрочем, даже если бы и могло, ты этого не узнаешь.
Все что осталось в двух магазинах было моментально всажено в голову потомка некогда гордого рода. Который, к слову, только что прервался.
Выстрел в спину развернул меня, а следующий в правую часть груди откинул на чайный столик.
Слушая все эти истории про людей, которым пустили пулю в голову, а они остались живы, я только усмехался. Кто же знал, что это и правда реально! Но вот он стоит, пошатываясь, и снова целится в меня. Я попытался кувыркнуться, но правая рука подвела. Похоже, перелом или трещина в кости. Ощущение знакомое, как и явные признаки сотрясения. Это я при падении вазу головой разбил. Шшш. Обожгло плечо болью. Черт, ранение не сквозное. Я прямо почувствовал, что начальник охраны барона, восставший из мертвых, готовится выстрелить и рванулся со всех сил. К сожалению неудачно. Кроссовок скользнул по паркету и будто бы ускорился, отчего нога влетела в угол дивана голенью. Боли не было, но я знаю, скоро мозг осознает открытый перелом и боль придет. А пока, сдаваться нельзя. Левой рукой попытался взяться за ковер и дернуть его, что в принципе получилось. Охранник пошатнулся, но смог устоять на одних рефлексах. И пока он качался и целился, я вспоминал свою жизнь. Хорошая получилась жизнь. Яркая. А вот смерть просто ни к черту. Последняя мысль и темнота.
Глава первая.
Я уже и не знаю, сколько я здесь, в этой темноте. Делать тут особо и нечего, так что я по привычке попытался медитировать. Ага. Счазз. У меня больше нет первых двух чакр. В смысле вообще нет! В этой темноте у меня нет тела. Ну конечно. Я умер, так что ни чакры выживаемости – отражения физического тела, ни жизненной силы у меня нет, так как нет и тела. Мда, дела не фонтан. Зато третья чакра хлещет силой во все стороны, или ее просто высасывают, что еще хуже. Попытался прикрыть этот фонтан и что-то у меня даже получилось. По крайней мере, скорость оттока этой непонятной силы и скорость ее восстановления я смог уровнять. Но на это потребовалось ужасно много времени и пусть я теперь не исчезаю, но чувствую себя просто преотвратно.
Прошла, наверное, вечность, пока я почувствовал себя сносно и энергия третьей чакры снова под накопилась. Мне все легче и легче давался контроль над чакрой и я смог переключить свое внимание на остальные. Самая понятная для меня чакра – шестая. Разум. Пятая в принципе тоже секрета не представляет, это эмоции, все то, что составляет мою личность. Она увеличивалась вместе со мной и с шестнадцати лет она увеличилась втрое. Более того, я и при жизни мог ей немного управлять. Приложить жаждой крови или наоборот внушить спокойствие, это было довольно просто. А вот шестая, участвуя в каждом движении, в каждом поступке или принятом решении, оставалась для меня загадкой, как и четвертая. Последняя, вообще просто серый шарик и все. Он ничего не излучает и ничего не поглощает. Через него проходит энергия, но при этом вообще не меняется, или я не могу понять этих изменений. В общем, я обратился к шестой чакре и стал медитировать на нее. Чакра не желала открывать мне своих секретов, казалось уже целую вечность я разве что не купаюсь в ее энергии, одновременно хаотичной и упорядоченной, размытой, словно невоплощенный хаос и плотной как само воплощение порядка. Не знаю, сколько прошло времени, но в какой-то момент я смог направить каплю этой силы во вне. Не оформляя, просто комок этой силы.
То чувство опустошенности я ни с чем и никогда не спутаю. Настолько сильная ментальная усталость, как будто я три месяца учился без передыху и наконец-то вырубился от перенапряжения. А когда очнулся, пришлось снова перекрывать силу из третьей чакры. Она хлестала во все стороны и тут же поглощалась вечно голодной тьмой. Да блин. И снова вечность провел в накоплении, но на этот раз мне было чем заняться. Я создавал в шестой чакре нечто вроде дворца памяти. Раскладывал прожитую мной жизнь по полочкам. Обдумывал каждую продуманную мной при жизни мысль, и сам на себя удивлялся. На удивление мало неверных решений, кроме решения жениться на Ольге. Рассматривая все наши с ней разговоры, все ее жесты, каждое движение, я приходил к выводу, что она меня с трудом терпела. Странно, и как я не видел этого при жизни? Более того, почему так ни разу с ней не “объединился”? Идиот. Оля-то похоже была засланным казачком! А я все проср..л! Самовлюбленный болван! Впрочем, ладно, теперь ничего не изменить.