– Это специальная почта, доступная только магам и жрецам. Без неё в отряде никак. Благодаря ей Гильдия быстро передаёт новости и нужные сведения охотникам. И может в любой момент с нами связаться.
– А как она работает?
– Маг пишет обычное письмо и отправляет его по магическому каналу другому магу. Когда письмо прилетает… А оно летит очень быстро – даже в Паучий отсюда дойдёт за несколько минут. Когда оно прилетает, оно зависает над тем магом, которому было отправлено, невидимое для всех остальных. И материализуется только, когда получатель берёт его в руки.
«Никогда у вас не будет сотовой связи» – подумал землянин.
Встречные путники – почти все они были охотниками, – проезжали мимо них почти каждые полчаса.
– Это из-за турнира, – пояснил маг вампиру. – В обычные дни их меньше.
Не одетых в броню и невооружённых путешественников не было. Как и одиночек. Все ехали группами от трёх до пятнадцати всадников и со всеми наши друзья (включая Габриэля) обменивались быстрыми приветствиями и (исключаем Габриэля) перекидывались несколькими стандартными вопросами и фразами, типа: «Куда?», «Откуда?», «Денёк что надо!», «Как там?», «Разбойники не шалят?» и так далее.
Габриэль был бы рад и приветствиями ни с кем не обмениваться (также, как он не обменялся ими с первыми встречными путниками), но Дилион объяснил ему, почему здесь так не принято. Приведу квинтэссенцию его объяснения:
«Путники считаются подвешенными между жизнью и смертью. Пока они не дойдут до населённого пункта, они не считаются ни живыми ни мёртвыми (здесь вампир провёл аналогию с моряками на Земле). Поэтому и должны приветствовать друг друга, подбадривать и делиться сведениями о той дороге, которую уже прошли и которую зачастую предстоит пройти тем, кто идёт к ним навстречу»
Подозрительные взгляды и открытая неприязнь тех, кто осматривал его с ног до головы, поднимая брови на ботинках, раздражали того, кто, покупая эти ботинки, мечтал о совсем другой реакции общества или реакции совсем другого общества на них. Поэтому после приветствий, он крутил головой вокруг, любуясь красотами леса или строил глазки эльфийке, дожидаясь пока словоохотливые Дилион с Рогнаром наболтаются с путешественниками и узнают, как там – в той стороне, куда они едут, – а также там, куда даже не собираются.
На Дариэль все, наоборот, смотрели с уважением и любуясь. И связано это было не только с её красотой. Её считали той, на ком держится слабый отряд.
«Что за дохлый отряд? Юный маг, элиума которого не хватит на обычную заморозку, старый гном, засыпающий на скаку, эльфийка… Наверно, благодаря ей и держится эта никудышная команда… Может ей пару тысяч лет?» – именно такие мысли – в разных, конечно, формулировках и последовательности, – приходили в голову почти всем встречным путникам.
«А кровососа этого сопровождают куда-то по пути. И деньги и сторожа ночного получили…» – добавляли почти все из почти всех к мыслям из предыдущего абзаца, смотря на вампира.
Природа вокруг очаровывала землянина. Огромные, пышные, зелёные деревья, необычные цветы и щебетание птиц обволакивали его мягким, сказочным одеялом. Пыльную широкую тропу постоянно перебегали странные зверьки размером от белки до большой собаки. В такие моменты вампир без слов поворачивался к Дилиону и получал от него необходимую информацию: название зверька, образ его жизни и охотничью ценность. Иногда он с криком: «я щас!» резко сворачивал в заросли и нёсся к какому-нибудь необыкновенному дереву, огромному муравейнику, осиннику, склепу, могилам или заброшенному дому, чтобы постоять и полюбоваться ими.
После очередного «я щас!» Дариэль свернула за ним, увидев, что именно привлекло его внимание. Габриэль скакал к эльфийскому дереву Заруа.
– Красотища! – помотал он головой, когда эльфийка подъехала к нему. – Это что-то невероятное!
Дерево и вправду было невероятным. Гладкие – будто отполированные, – абсолютно белые ствол и ветки, белые листья причудливых форм, медленно крутящиеся вокруг своей оси и создающие впечатление, что дерево живое, поражали своими изяществом и красотой. Между ветками и листьями летали какие-то частицы размером от тли до пчелы. Белые толстые корни торчали из земли так, что на них можно было сидеть и лежать. Контраст с окружающим лесом был поразительный. Это огромное белое чудо, раскинувшееся на несколько десятков метров вокруг и пару десятков метров в высоту, будто вырезали из измерения, в котором не было других цветов, кроме белого, и вставили сюда.
– Это эльфийское дерево Заруа, – сказала Дариэль. – Ночью оно светится. Его плоды дают силу. Алхимики используют их для приготовления целебных зелий. В Волшебном Лесу много таких деревьев. Саженцы увозили во все королевства, но они мало где прижились. Во всём Медвежьем Лесу не больше ста Заруа.