При всей пестроте и разнохарактерности масонского движения оно все же должно было иметь некое общее идеологическое облачение. В многочисленных программных документах масонства и в произведениях его идеологов многословно излагаются моральные принципы, лежащие в основе масонства, а также обязанности человека, вытекающие из этих принципов. Конкретным содержанием эта общая морально-этическая фразеология не отличается: водянистые абстрактные разговоры о доброте и любви к людям, о всеобщем братстве и равенстве, о чести и совести, о верности долгу. В некоторых документах говорится о «трех колоннах», на которых покоится масонское мировоззрение: мудрость, красота и сила. Конечно, в эту абстрактную словесность можно вложить любой смысл. И разумеется, ни к каким серьезным переменам в общественных отношениях и в существующей социальной обстановке она не приводила и не могла привести.
В плоскости нашей темы имеет особое и специальное значение вопрос об отношении масонства к религии и, в частности, к католицизму. Было ли оно атеистическим или хотя бы антиклерикальным по своей основной направленности? Конечно, нет, хотя некоторые ложи в отдельных странах, некоторые отдельные мыслители и писатели, входившие в масонские ложи, и обнаруживали тенденции свободомыслия и антиклерикализма. В целом же масонство стояло на религиозных позициях. Один из самых первых его программных документов «Руководство для лондонских лож и братьев, живущих в Лондоне и его окрестностях» (1723 г.) провозглашал: «Масон не может стать ни тупым атеистом, ни безрелигиозным вольнодумцем». Декларировалась верность некой «всеобщей, объединяющей всех людей религии, которая состоит в обязанности каждого из нас быть добрым и верным долгу, быть человеком чести и совести…» и т. д. Здесь-то, правда, и находился источник выявившегося в дальнейшем острого противоречия между масонством и католицизмом: провозглашалась верность не единоспасающей католической разновидности христианства, а религии вообще, «как бы ни именовалось наше вероисповедание и какие бы религиозные догматы ни отличали нас от других людей».
По вопросу об отношении к господствующим религиозным взглядам среди масонов иногда возникали острые разногласия. Так, в 70-х годах наиболее влиятельная из французских лож «Великий Восток» приняла решение, отменявшее прежнее положение о том, что вера в бога и в бессмертие души является условием доступа в орден. Тогда глава американских масонов А. Пайк и гроссмейстер британских масонов принц Уэльский порвали с французскими масонами. Но для католической церкви были неприемлемы и те проявления веротерпимости или нейтральности, в которых она обвиняла масонство в целом. Правда, были и такие ложи и группировки в масонстве, которые афишировали свою приверженность специально к католицизму, но они ни по своей численности, ни по влиятельности не могли приниматься в расчет. Масонство было и оставалось в идеологическом и организационном планах независимым от папства.
Этого папы не могли допустить. Они все еще жили представлениями средневековья и продолжали претендовать на мировое господство, притом не только духовно-идеологическое, но и политическое. В XVIII и даже XIX веках Ватикан не мог избавиться от иллюзии, что ему должно подчиняться и служить все человечество. После поражений, понесенных папством в эти два столетия — напомним хотя бы о том, как обходился с ним Наполеон I, и об обстоятельствах, связанных с превращением папы в «ватиканского узника» в 1870 году, — в катехизисе, изданном в 1895 году, мы читаем такие вопросы и ответы: