Общая идея всех трех томов, выражаемая при помощи не только осмысленных, но и полуосмысленных и даже просто бессмысленных формул и утверждений, заключается в том, что масоны, или, как они по Таксилю себя именуют, «рыцари Кадоша», почитают Сатану как «Великого Архитектора» Вселенной и отказывают в таковом качестве богу, который рассматривается ими как кровный враг не только Сатаны, их покровителя и начальника, но и всего, что считается ими хорошим и благодетельным. Бог и Сатана в их построениях просто меняются местами, и они безоговорочно признают себя приверженцами второго. Богу же каждый масон должен мстить, — неизвестно, правда, каким способом — разве только службой Сатане, и непонятно за что, — очевидно, за то, что он является врагом Сатаны. Девиз масонов заключается в древнееврейских словах «Некам Адонай!» — что значит: «Месть богу!» В начале каждого собрания ложи его участники обнажают мечи и наносят вверх удары воображаемому на небе противнику-богу, сопровождая их выкриками «Некам Адонай!». Затем председательствующий возглашает: «Фараш хол!» — «Все свершилось!»
Из разоблачений, содержащихся во всех трех томах, вырисовывалась страшная картина колоссальной силы, которою располагает Сатана на земле во всех ее странах, на всех материках, в лице многомиллионных масонских армий, стройно организованных и дисциплинированных, находящихся под верховным главнокомандованием Сатаны, который осуществляет его через легионы чертей — командиров подразделений и соединений. Каждый из солдат и командиров этой великой армии находится на одной из 33 ступеней разветвленной иерархии и, переходя из одной степени в другую, он посвящается в новые тайны, получает новые права и соответственно новые обязанности. На 32-й ступени он познает одну из главных тайн масонства — то, что одним из основателей его культа был не кто иной, как Мартин Лютер.
Раскрытие этого «факта» имело для католической церкви особую ценность. Ее кровный враг Лютер приобретал репутацию врага бога, и хотя в таком качестве его постоянно честили и чернили все идеологи католицизма, все его теологи, публицисты и проповедники, разоблачение основателя протестантизма как непосредственного агента Сатаны выглядело особенно хлестко. Таксиль тонко знал, чем он может угодить церкви. И прежде всего надо было угодить папе. Это, впрочем, достигалось не только всем содержанием трехтомника, но и многократным повторением изысканных комплиментов и низкопоклонных изъявлений преданности папе. Каждая из книг, в частности, начиналась ссылкой на знаменитую энциклику «Humanum genus», требовавшую «сорвать маску с масонства».
Это обстоятельство подчеркивалось в той массе восторженных рецензий, которые появились на страницах клерикальных газет и журналов. Панегирики Таксилю обязательно увенчивались напоминанием о том, что деятельность его впрямую согласуется с призывом папской энциклики: сорвать маску со служителей Сатаны — масонов.
10
На этот раз Пажес подымался по садовой лестнице, ведущей в загородную резиденцию нунция, с особым чувством: он ожидал чего-то необычного. Уже сам тон, в котором было написано приглашение, врученное ему специально приехавшим для этого монахом-послушником, был особо многозначителен. Нунций встретил посетителя у дверей своего кабинета и, благословив, заключил в объятия. Он излучал благоволение и христианскую любовь.
— Дорогой сын мой, — сказал ди Ренци, — вы оказали и продолжаете оказывать нашей матери-церкви неоценимые услуги.
Пажес умиленно смотрел на абсолютно лысый, шаровидный череп нунция и думал, что таким черепом удобно колоть орехи. И растроганно сказал:
— Отец мой, я не смею считать, что такая высокая оценка моих скромных усилий заслуженна. Ущерб, который я ранее причинил нашей вере и церкви своими, я это ясно вижу, нечестивыми писаниями, слишком велик, чтобы я мог считать его искупленным несколькими, изданными мной в последние два года, книгами.
— Но, друг мой, — возразил нунций, — вы имеете еще неограниченные возможности продолжать свои труды по разоблачению синагоги Сатаны и тем приумножать ту сокровищницу добрых дел, которая обеспечит спасение и вашей души, и многих христианских душ, коих наша церковь признает заслуживающими этого.