Она именуется не иначе как гранд-метресса, гроссмейстерина Нью-Йорка, ближайшая сотрудница и помощница покойного Пайка. Батайль в предисловии сообщает, что «независимые» итальянские масоны предложили воздавать ей неслыханные почести: ее имя должно быть, в частности, начертано в начале «Золотой книги» каждой ложи, каждого капитула и ареопага, входящих в итальянскую масонскую федерацию. Гранд-метресса отвергла эти почести и заявила, что она решила полностью и бесповоротно отойти от руководящей деятельности в масонстве, «сохраняя свои убеждения непоколебимыми». А в последних словах и заключалась серьезная загвоздка.
Марджиотта оказался решительней и последовательней Дианы: он не только не согласился с сатанизмом, он вскоре отошел и от люциферианства, то есть от масонства в целом. Он попросту «обратился», вернулся к католицизму. А Диана Воган вначале остановилась на полпути. И в своих книгах Марджиотта применяет довольно обычный драматургический прием — он «нагнетает напряжение», не позволяя обстановке быстро и без особого эффекта разрядиться.
По литературной плодовитости Марджиотта мало чем уступал самому Таксилю. Уже через год появилась изданная в Гренобле его следующая книга «Палладизм, культ Сатаны в масонских треугольниках». Характер ее содержания можно понять уже из самой обложки. На ней три портрета: Адриано Лемми, Джозуэ Кардуччи и Этторе Феррари. Подпись под первым гласит: «мошенник, верховный жрец Сатаны», под вторым: «автор гимна Сатане», под третьим: «автор памятника Джордано Бруно». Стоит обратить внимание на значение последнего портрета: конечно, человек, который чтит Бруно, не может не быть масоном, притом в 33-й степени, ибо кто за Джордано Бруно, тот против церкви, а всякий, кто против церкви, разумеется, масон.
Самому изложению предшествует внушительная артиллерийская подготовка в виде публикации авторитетных писем, авторы которых одобряют деятельность Марджиотты. На первом плане помещено такое письмо за подписью архиепископа Никомедийского: «Наш святейший отец папа Лев XIII шлет апостолическое благословение господину командору (кавалеру ордена. — И. К.) Доменико Марджиотте. Ватиканский дворец, 22 апреля 1895 г.». К благословению папы присоединяются князья церкви помельче, идут более или менее пространные письма от того же архиепископа Фава, иерусалимского католического патриарха Людовико Пиави, от епископа Монтобанского, архиепископа Арльского и еще семерых высокопоставленных сановников. Все приветствуют, благодарят и восторгаются. А потом идут 300 страниц текста, завершаемого «дополнительными документами». Письма, надо полагать, подлинные, ибо Марджиотта должен был считаться с тем, что живые деятели церкви могли бы выступить с протестами, если бы их именами злоупотребили. А большинство «документов» безусловно фальшивые.
Чего только нет в этих, с позволения сказать, документах! Показания очевидцев о случаях явления Сатаны (так-таки приходил, показывался людям, действовал среди них и исчезал!). Переписка мифических Софьи Вальдер и Дианы Воган. Тексты гимнов, поэм, стихотворений, прозаических произведений, посвященных прославлению дьявола под тем или иным его именем — Сатана, Люцифер, Бафомет и т. д. Тексты богослужений, а точнее — чертослужений с самыми немыслимыми сочетаниями невозможных слов, звуков, мыслей, если это можно назвать мыслями.
Невозможные слова… Это, значит, слова, которых нет ни в одном языке, которые выдуманы Марджиоттой так же, как Таксилем выдуманы приведенные выше «Гемен-Этан» и другие; архиепископ Морэн, правда, нашел в них смысл, и даже глубокий, но этим он только показал свое легковерие или свою готовность участвовать в мистификации. Сочиняется дьявольский алфавит из 22 букв, имеющих такие названия: Атеин, Беинтин, Гомор… Саита, Люцарн, Квитолат и т. д. При помощи таких букв образуются слова, долженствующие производить «адское» впечатление: Геннет-Меннгог, Годдаэль-Мирар, Ападно, Валериам-Ольберрак. Из подобных слов создаются тексты гимнов и поэм, примерно такие: «Менн-Гог, ком Флегс Эль арам унир… Наилоус Эмен, Иль Фо Бэйре; Генн аит. Сут пернель мун флат…» и т. д. Какого же мнения должен был быть автор об умственном уровне читателей, чтобы считать их способными поверить в эту абракадабру! Но находились же люди, которые верили! А церковь демонстрировала свое полное доверие и требовала того же от всех католиков…
