«Собственноручная» подпись дьявола Петру, воспроизводимая в антимасонских книгах группы Таксиля.
Впрочем, вероисповедные «документы» палладизма, приводимые Марджиоттой, не полностью состояли из чертовой абракадабры, подобной названным образцам. Ряд «документов», опубликованных в книге Марджиотты, написаны на обычном французском языке и имеют, стало быть, для читателя определенный смысл. Но давайте посмотрим, что это за смысл.
Вот текст «люциферианской литании», чертовой мессы. Ведет мессу гроссмейстер или гроссмейстерина, он или она подают возгласы, которые поддерживаются присутствующими. Начинается с обращений к Люциферу, аттестуемому как бог высших небес, царь Вселенной, Высочайший из высших, светоч божественный и т. д. Обращаются к нему с молением «оказать помощь против Адоная» и, мало того, воздействовать на своих подчиненных демонов (77 классов «чиновников» высшей иерархии), чтоб они работали в том же направлении. По этому поводу хор участников литании возглашает славу «демонам, добрым гениям, составляющим иерархию Царства Огня». Многократно повторяется: «Слава семидесяти семи! Аллилуйя!» Потом начинаются уже персональные обращения к отдельным демонам. «Баал-Зебуб, вице-король неба, — возглашает гроссмейстер, — генералиссимус армий Доброго Бога, верховный первокнязь, ты, страх архангела Михаила и всех ангелов!» Хор подхватывает: «Баал-Зебуб, воюй за нас!» Такие же обращения следуют к Астароту, Астарте, Молоху, Гермесу, Ариелю, Левиафану, Бегемоту и десяткам других демонов, носящих самые причудливые имена, вроде Оробаса, Гамигина, Каакринолааса, Фурфура… И каждый титулуется в соответствии с его значением в дьявольской иерархии, преимущественно военной: один — «командующий армиями центра», другой — «…правого крыла», достоинство третьего определяется по числу легионов, которыми он командует, — в подчинении, например, у Хаагенти состоит 33 легиона, у Загама только 30, а Бахус-Леонард повелевает 300 легионами. В отношении отдельных из дьявольских военачальников указывается, против каких ангелов истинного бога они сражаются: Астарот — страх Гавриила и Марии Магдалины (видимо, она сделала в царствии небесном неплохую карьеру — стала ангелом), Молох — против Рафаила, апостолов Петра и Павла и еще против Доминика, основателя ордена доминиканцев. В общем, ко всем несется моление: борись за нас против Адоная и ангелов его. В заключение — ряд возгласов, которыми собравшиеся под командой гроссмейстера изъявляют свою веру в то, что «Люцифер среди нас», все легионы демонов за нас, ангелы (они именуются древнееврейским словом «малеахим») будут побеждены и уничтожены, царство Адоная придет к концу, сам он будет навсегда скован Люцифером и, в общем, — «Слава Люциферу, доброму богу!», «Слава семидесяти семи!», «Свят, свят, свят, высочайший из высочайших» и «Люциферу наша вечная любовь!».
Рассказав обо всем этом, выдуманном им самим, ритуале богохульства, Марджиотта для перестраховки тут же выставляет напоказ свое вновь обретенное христианское благочестие:
— Мы, христиане, можем в ответ на это только возгласить: «Слава Отцу, Слава Сыну, Слава Духу Святому!»
Комментарий Жаннеты к «документам» Марджиотты гласил:
— Ну что ж, Габриэль, получается, что истинная вера — дело вкуса. Одному нравится бог по имени Адонай, он же Иегова, другому Люцифер, третьему Сатана. А о вкусах зачем спорить?! Называй как угодно!
— По-своему ты, конечно, права, — ответил Таксиль. — Но о многом забываешь.
— Ну, напомни.
— Поклоняться пресвятой троице и, в частности, господу нашему Иисусу Христу значит повиноваться единоспасающей католической церкви и ее непогрешимому плаве папе Льву XIII, посещать мессу, причащаться и исповедоваться у католического священника, а не у кого-нибудь еще, платить деньги именно католической церкви, и не какой-либо другой. И если этот самый Непогрешимый скажет, что надо голосовать на выборах за ту партию, а не за другую, значит, так тому и быть. Ну, а если назвать своего бога Сатаной, то ты уж из числа подданных папы выпадаешь.
— Так разве же в названии дело?
— Вот именно. Это одна из бессмыслиц религии. Назови, пожалуйста, бога Адонаем, Аллахом, Вицлипуцли, Люцифером, Иеговой, Христом — что от этого изменится? Но в каждом названии символизируется лагерь людей, у которых свои интересы — власть, деньги, почетное или, наоборот, незначительное место под солнцем. Так что, когда мы с Марджиоттой говорим церкви о тех, которые поклоняются не Христу, а Люциферу, мы втыкаем ей шпильку в самое чувствительное место.
— А неужели попы верят во все то вранье, что вы им преподносите?