Теперь смеялся весь зал. Сумрачно ухмылялись и те духовные лица, которые до этого изображали крайнее негодование всем происходящим.
Итак, все уже, кажется, ясно. Надо завершать.
— Двенадцать лет тому назад, — сказал в заключение Таксиль, — я признался на исповеди в том, что совершил убийство, которого на самом деле не совершал. Теперь я публично и громогласно убиваю собственное детище — созданную мной сказку о сатанопоклонничестве. А уж о тех людях, которые ей верили и с пеной у рта защищали, и о самом непогрешимом представителе бога на земле, об их умственных способностях и моральных качествах — судите сами…
Финал был встречен залом неожиданно тихо. Люди устали от всего, что они услышали, от собственной реакции на услышанное, от перебранок. Разошлись, не дождавшись обещанного показа «туманных картин» из жизни и быта дьявольского мира.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
В предлагаемой повести-хронике рассказывается о действительных событиях, происходивших в 1885–1897 годах. Выведенные в ней персонажи в большинстве своем реальные личности, жившие и действовавшие, в общем, так, как изображено в повести: римский папа Лев XIII, сам Таксиль, Шарль Хакс, Доменико Марджиотта, архиепископ Морэн, папский нунций ди Ренци, монсеньор Фуэ, руководители и ораторы Тридентского антимасонского конгресса, некоторые эпизодические персонажи, например турецкий корреспондент, выигравший пишущую машинку. Ряд действующих в повести лиц представляют собой продукт фантазии автора — супруга Таксиля Жаннета, парижский архиепископ Транш и другие. Но и они изображены по возможности в соответствии с тем, как выглядит обстановка того времени и окружение Таксиля. Повесть основана на исторических документах и источниках, получивших отражение в литературе на французском и немецком языках.
С личностью и деятельностью Таксиля советский читатель знаком по ряду изданий его работ, переведенных на русский язык, и по предисловиям к этим работам. История антимасонской мистификации Таксилем католической церкви тоже нашла свое освещение в советской литературе, хотя и достаточно краткое и не всегда безупречное в отношении фактической точности. Так, в некоторых изданиях фигурирует пространный и курьезный по содержанию текст анафемы, которой якобы предал Таксиля папа Лев XIII; между тем ни в одном из опубликованных официальных текстов Ватикана, относящихся ко времени понтификата этого папы, такой анафемы нет. Автор повести воздержался от включения в свой текст как этого, так и некоторых других сомнительных по своей достоверности материалов, фигурирующих в литературе.
Ватикан реагировал на то конфузное положение, в которое его поставил Таксиль, единственно возможным в этой ситуации способом — сделать вид, что ничего не произошло, и молчать. Впрочем, отдельные католические авторы не выдержали этого «режима» и высказались в печати, не сумев, однако, сохранить мало-мальски хорошую мину при плохой игре. Так, упоминавшийся в повести немецкий иезуит Г. Грубер (Гербер) издал книжку под названием «Обман как конец обмана». Как явствует из заглавия, он стоял на той позиции, что, раскрыв суть дела, Таксиль продолжает все же обманывать, — непонятно, правда, кого и как. В бессильной ярости иезуит истошно ругает Таксиля и призывает своих читателей по возможности скорей забыть обо всей этой неприятной для церкви истории.