Теперь оба врача настояли на том, чтобы больной лег в кровать. Двое слуг отнесли его, все еще сидящего в кресле, к скамеечке для молитв возле его постели. Франц Иосиф попробовал встать на колени — его мать приучила его делать это каждое утро и каждый вечер, но он почувствовал себя слишком слабым. «Не получается», — пробормотал он. Он произнес молитву сидя в кресле перед скамеечкой для молитв.
Его камердинер Кетерль сказал: «Ваше Величество, пора ложиться спать».
«Мне еще нужно поработать». Но протест был слабым; он позволил слугам раздеть себя. Врачи помогли ему лечь в постель, а Кетерль спросил, как он обычно делал это каждый вечер: «У Вашего Величества есть еще распоряжения?»
И, как всегда, Франц Иосиф ответил: «Разбудите меня завтра в половине четвертого».
Постепенно комната заполнялась людьми: пришел Карл, внучатый племянник Франца Иосифа, ставший наследником трона после того, что произошло в Сараево; пришли эрцгерцоги, эрцгерцогини, советники императора, министры, адъютанты, камердинеры. Все в замке знали, что предстояли последние часы их монарха.
«Слишком много людей», — пробормотала Валерия, когда она вошла в переполненное помещение.
Старый монарх проснулся и потребовал пить. Его камердинер заботливо приподнял подушку и дал императору глоток чая. Франц Иосиф снова погрузился в глубокий сон.
В половине восьмого появился домовый священник, чтобы дать умирающему Францу Иосифу последнее причастие. Эрцгерцогиня Валерия поднесла к губам отца старое распятие Габсбургов, которое подарило утешение в последний час так многим императорам.
«Иисус, сжалься!», — молилась она, вложив крест в руку своего отца и накрыв его сверху своей рукой.
Священнодействие было закончено. Дыхание старого человека участилось, стало отрывистым. Все в комнате преклонили колени; неизвестно, сколько времени прошло. Было тихо, как в часовне.
Кашель потряс тело умирающего императора. Он выпрямился немного и снова откинулся назад.
«Он еще дышит?» — испуганно прошептала его дочь. Врач наклонился над Францем Иосифом и послушал сердце. «Я больше ничего не слышу», — ответил он сдавленным голосом.
«И да сияет им вечный свет!» — пробормотал пастор.
«Закройте ему глаза», — напомнил кто-то дочери, и дрожащей рукой Мария Валерия оказала отцу последнюю услугу. Это случилось 21 ноября 1916 года вечером в восемь часов пять минут.
В комнате Катарины Шратт зазвонил телефон, этот бессмысленный прибор, о котором император думал так пренебрежительно. Это был обер-камергер, граф Монтеново, который передал госпоже Шратт печальную весть.
Она поспешила в Шенбрунн. Комната, где лежал покойный, была полна знатными людьми. Некоторое время никто не замечал женщину, которая тихо стояла в дверях. Потом молодой император Карл предложил ей руку и проводил ее к постели. Она положила две белые розы, которые принесла с собой, на грудь покойного.
XVI. Занавес падает
Час за часом, несмотря на холод, терпеливо и молча ожидали люди: две длинные очереди перед воротами дворца Хофбург. Они медленно продвигались вперед, потом их допускали на территорию дворца, далее они попадали в дворцовую часовню и, наконец, к катафалку, на котором лежало тело Франца Иосифа, в белой с ярко-красным униформе фельдмаршала, посреди целого леса горящих свечей.
На многих была траурная одежда: они носили траур по своим собственным покойникам, павшим под Лембургом, Луцком, по погибшим в нескончаемых битвах в долине реки Изонцо, траур по мужьям, что лежали похороненные в Карпатах, в Галиции, в Черногории, под снежными вершинами Далматии.
Может быть, эти венцы, медленно, торжественно входившие в Бург, вообще меньше скорбели о старом Габсбурге, так долго запертом, как старая ценная реликвия, в стеклянном шкафу Шенбрунна, но больше о самих себе: о безвозвратно потерянном, озаренном солнцем мире, в котором они жили, и никогда больше не будут жить.
Молодой император, Карл Австрийский, стройный молодой человек в длинной генеральской шинели, возглавлял 30 ноября 1916 года шествие скорбящих, шедших позади катафалка, который тянули восемь черных лошадей. Возле него шла, скрытая под вуалью, его супруга Цита, принцесса из дома Бурбон-Парма. Между ними шел их первенец Отто[512], следующий наследник трона чего-то такого, о чем ничего определенного нельзя было больше сказать. Это был темноглазый, светловолосый, четырехлетний мальчик-принц, почти нереальный в своей благовоспитанности и безупречности, с любопытством поглядывающий на толпу, которая отдавала последний долг умершему императору.
512
Отто фон Габсбург (при рождении — эрцгерцог, 1912–2011) — на протяжении 88 лет глава дома Габсбургов.