Только в случае Сережки ситуация принципиально иная. Мерзавец действовал отнюдь не сгоряча. Придумал, спланировал и выполнил. Точно, как часы. Кто? И почему?
Я вернулась к тетради и разделила ее на одиннадцать равных частей, каждую озаглавив соответствующей фамилией. Начну-ка я с того, какие у каждого были взаимоотношения с Угловым, а там, глядишь, что и выяснится.
Николай Андреевич Зубков. Он выдвинул Сережку в свои заместители, хотя, по логике вещей, главным претендентом на это место был Владимир Владимирович Середа. Середа на десять лет старше, к тому же работает в секторе бог знает сколько, а Углов всего три года. Андрей Глуховских пристроил к нам своего друга, вряд ли подозревая, какую тот сделает быструю и блестящую карьеру. Хотя чисто формально прибавка к зарплате по сравнению с ведущим инженером невелика, заместитель принимает участие в распределении премий, что дает ему в руки реальную власть. Ну, и доход, разумеется. Эпопея с назначением на вожделенную должность происходила до меня, однако Анна Геннадьевна в подробностях мне все живописала. Она любит посплетничать, и я тоже. Так вот, наш сектор и сектор Германна поощрили введением ставок замзава. Германн никого не удивил, предложив Даниила Абрамовича Дольского, «поскольку все остальные у него совсем молокососы» (я, как вы понимаете, пересказываю близко к тексту). А вот Зубков подчиненных потряс. «Даже Андрей казался более вероятной кандидатурой, поскольку у него больше стаж работы на предприятии, но чтоб Сереженька… Это надо иметь такое чутье, как у Николая Андреевича, чтобы разглядеть в нем скрытый потенциал».
Я уже упоминала, что руководителем Углов и впрямь был хорошим. Помимо прочего, Зубков терпеть не может, когда его теребят, и Сережка освобождал его от текучки, при этом отнюдь не кичась самостоятельностью, а подчеркивая свое подчиненное положение. Мол, не стоит тревожить великого человека по пустякам, такие мелочи я сделаю сам, а он пусть обдумывает стратегические планы. Подобная ситуация всех устраивала. Если бы должность досталась Середе, тот бы с каждой ерундой обращался к начальству, не в силах принять самостоятельного решения. Он грамотный инженер, а организатор никудышный. Андрей же Глуховских прекрасно бы справился, однако каждому сообщал бы, что «вот я вкалываю, как вол, а начальником у нас почему-то числится другой, а что он, интересно, такого делает?» Нет, Николай Андреевич совершил правильный выбор.
Следует ли из этого, что он относился к Углову с симпатией? Трудно сказать. Иной раз мне кажется, что подобного понятия в его нравственном арсенале нет. Есть понятие — «полезен или бесполезен». Или даже так — для него главное, чтобы ему причиняли как можно меньше беспокойства, остальное же не слишком важно. У нас дома традиция по разным поводам цитировать любимую книгу «Малыш и Карлсон». Так вот, Карлсон вырывает из горшка любимую бегонию мамы Малыша и кидает за окно, а несчастный мальчик сообщает, что мама не разрешает этого делать. И Карлсон возмущается: «Так твоя мама хотела бы, чтобы я кинул бегонию вместе с горшком? А что это будет стоить жизни ни в чем не повинному старичку, мирно идущему по улице, — это твою маму не волнует. «Одним старичком больше, одним меньше, это пустяки, дело житейское, — говорит она, — только бы никто не трогал мою бегонию». Вот это и есть описание нашего Зубкова. Ему одним старичком больше, одним меньше, только бы никто не трогал его бегонию. Он практически всегда поступит таким образом, какой на данный момент требует от него минимума усилий, а считаться с окружающими при этом не станет.
Совсем недавно, например, у него был конфликт с Иваном Ивановичем Бойко, нашим техником. К последнему прицепился Марченко со своими вечными советами, Иван Иванович же человек простой и дипломатии не обученный. Если он нагревает паяльник до определенной температуры, значит, так лучше всего, и он не станет в угоду руководству делать вид, будто паяет иначе. Марченко нажаловался на его поведение Зубкову, который вызвал техника к себе на ковер. Но тот не зря носит фамилию Бойко и бойко объяснил, в чем дело. Николай Андреевич тут же признал его правоту и велел продолжать поступать по-своему. И вот на днях проходило собрание, где обсуждалось распределение премий. На нем, разумеется, присутствовал и наш начальник отдела. Так Зубков, не моргнув глазом, заявил, что срезает процент технику за грубые выходки, о недопустимости которых он неоднократно предупреждался.
— Когда это предупреждался? — опешил Иван Иванович. — Что-то не попомню.
— Я специально по данному поводу вызывал вас к себе, — парировал Николай Андреевич.
Иван Иванович попытался было процитировать все сказанное в том загадочном разговоре, однако слово завсектором, естественно, оказалось более весомым, а свидетелей не имелось. Только лично я глубоко убеждена, что Бойко не врет. Просто на тот момент Зубкову неохота было с ним спорить, и он предпочел согласиться. А потом ему стало неохота спорить с непосредственным начальством. Он всегда идет по пути наименьшего сопротивления.
Как бы там ни было, Сережка способствовал его покою и благополучию, поэтому можно записать, что отношения были взаимовыгодные. Кто следующий? Андрей Глуховских.
Ну, они с Угловым дружили, причем еще с института. Хотя… Определенные шероховатости, пожалуй, имелись. Возможно, Андрей слегка завидовал другу. Основания для этого были. Глуховских рано женился и на данный момент является отцом троих детей. Мне кажется, именно это делает его несколько взвинченным и измотанным. На нем словно постоянно висит некий груз. Сергей на таком фоне кажется легкокрылым эльфом. Не скажешь, что они ровесники. Один вечно рыщет глазами по сторонам в поисках дополнительного приработка, а другой — в поисках красавиц. Что для мужчины приятнее? И вот неожиданно карьеру делает не трудяга, а легкокрылый эльф. Сережка вообще везунчик. Господи, о чем это я? Он умер. Его убили. До сих пор не укладывается в голове.
Иногда в высказываниях Андрея о Сережке проскальзывал налет раздражения. Впрочем, он вообще немного слишком склонен качать права и возмущаться, не только по поводу Углова. Однако Сережка абсолютно не обижался. Он либо пропускал мимо ушей, либо отшучивался. Интересно, не злило ли это Глуховских? Насколько я знаю людей, они не любят, когда манкируют их чувствами, и пренебрежению предпочли бы ответное хамство. Ну, пусть даже злило. За много лет они притерпелись и дружили, несмотря ни на что. Так что запишем — «отношения дружеские».
Третьим идет Владимир Владимирович Середа. Это, должна я вам заметить, вещь в себе. Скорее всего, дело в его излишней застенчивости. Он вечно отмалчивается, и узнать его мнение по какому-нибудь вопросу почти невозможно. Неженат, живет с родителями. Никогда не менял места работы. И на полдник каждый раз съедает два крутых яйца. Мы все пьем чай около трех, и всегда приносим к чаю что-нибудь новенькое, а он — эти пресловутые яйца. Я бы с ума от них сошла! Я как-то спросила, неужели ему не надоело, а он удивился и ответил: «Я так привык».
Что касается Углова, отношения с Середой у него были ровные. Такие же, как у остальных. Легко предположить, что Владимир Владимирович затаил обиду за то, что Сережка обскакал его по службе, однако внешне это не проявлялось. Легко также предположить, что он обиды вовсе не затаил, поскольку не хотел становиться замзава, боясь ответственности и не желая покидать накатанную колею. Короче, в отношении него мне легко предположить все на свете. Полгода рядом, а что там у него внутри, для меня загадка. Наверное, следует хорошенько присмотреться. И я, вздохнув, зафиксировала: «Отношения внешне нейтральные».
Следующая в списке Анна Геннадьевна Горбунова. Любой в нашем секторе поклялся бы, что ее, в противоположность Середе, видно насквозь, и Сережку она обожала, да и всех нас любит, как родных. А я вот клясться бы не стала. Да, она много говорит и производит впечатление простодушной, однако реально не представляется мне таковой. Ей пятьдесят два, она тридцать лет проработала конструктором и, поверьте мне, ни разу в жизни не выполнила заказа качественно и в срок — либо задержит, либо напортачит. И при том регулярно получает высокие премии. Казалось бы, коллег это должно раздражать. Ничего подобного! Анне Геннадьевне все сходит с рук. «Ах, ей, бедной, не хватает денег, у нее внуки, она вынуждена их содержать. Ах, с нее нельзя требовать соблюдения сроков, ведь уход за внуками отнимает столько времени. Ах, она старается, разве она виновата, что у нее ничего не выходит?»