И тут я решилась. В конце концов, что-то я должна предпринимать, а на что я способна, кроме разговоров?
— А ты не думаешь, что можно… ну, специально найти эту поганку, высушить и подсыпать человеку? Вот он и умрет.
— Это я, по-твоему, — взвился Андрей, — высушил и подсыпал? Прямо там, в лесу? Или уже дома это сделали тетя Валя с Галкой? В припадке умопомешательства?
— Андрей, успокойся, — вздохнула я. — Ты знаешь, какой у нее инкубационный период?
— Разумеется, знаю — до двух суток. Подожди! Ты имеешь в виду, это могли сделать в пятницу, на работе?
— Могли.
— Нет, бред! Кому это надо?
— А то, что ты проглядел поганку, не бред?
— Тоже бред. Понес нас черт в этот лес! Не пошли бы, ничего б, глядишь, не случилось. Или, по крайней мере, все было б ясно.
— Кстати, — вспомнила я, — о ваших планах вы заранее оповестили всех коллег. Вы еще хотели взять отгул, а вас из-за переезда не отпустили, и вы долго обсуждали сроки и выбрали ту субботу. Я хорошо это помню.
— Ну, да. То есть… ты думаешь, этот мерзавец решил меня подставить? Сам подсыпал, а решил свалить на то, что это я такой тупой и позволил Сереге съесть невесть что?
Подобная мысль мне в голову не приходила, однако спорить я сочла нецелесообразным.
— А ты случайно не знаешь, кто незадолго до вас тоже собирался в лес?
— Надо поспрашивать. Вообще-то, сейчас самая грибная пора, — констатировал Андрей. — По-моему, Анна Геннадьевна с семейством. Но не гарантирую. А почему ты думаешь, что обязательно незадолго?
Причина была проста — моя беседа с Лилькой произошла ровно за десять дней до отравления. Но упоминать о ней я пока не стала. Я ушла от ответа, осведомившись:
— А ты не знаешь, у Сережки ни с кем последнее время не было конфликтов? И вообще, ты не заметил чего-нибудь необычного?
Глуховских в задумчивости почесал подбородок, поднял на меня глаза, потом снова их опустил, снова поднял.
— Я очень хочу понять, что на самом деле произошло, и ты наверняка тоже, — поспешила вставить я, почувствовав, что Андрей молчит неспроста.
— Давай-ка пройдем под лестницу, — предложил он.
Не подумайте, что в данном предложении скрывалась какая-либо непристойность. Под лестницей у нас принято разговаривать, когда не хочешь, чтобы тема стала достоянием общественности. Конечно, не похоже, чтобы нас кто-то подслушивал, однако береженого бог бережет.
— Если откровенно, Таня, — с сомнением произнес Андрей, едва мы остались наедине, — я-то действительно заинтересован в том, чтобы разобраться, а вот зачем это тебе?
— А тебе?
— Во-первых, он мой друг. А во-вторых, не люблю, когда из меня делают лоха. Если кто-то действительно отравил Серегу, то подставить он пытался меня.
— И кто это может быть? С тобой ведь Сережка наверняка был достаточно откровенным?
— Ты, конечно, удивишься, — хмыкнул Глуховских, — но он парень скрытный. Очень скрытный.
— Не удивлюсь, — пожала плечами я. — Я знаю.
— Все считают, душа нараспашку, а лишнего-то он не скажет.
— И все равно, — прервала молчание я, — я уверена, что-нибудь, да ты знаешь. Вы ведь дружите столько лет, что ты лучше можешь о нем судить, чем я, например.
Андрей нахмурился, потом вдруг неожиданно улыбнулся:
— А, ладно! Ты человек надежный, а посоветоваться с кем-то надо. Ты мне откровенно все сказала, и я тебе скажу. У Сереги было что-то на уме. Что-то очень рискованное и серьезное.
— Что? — насторожилась я.
— Если б я знал! Конкретно-то он ничего мне не рассказывал. Он всегда если и говорит, так потом, когда дело уже осуществится. Но я знаю, как он ведет себя, если что-то задумал. Я недавно даже пошутил с ним по этому поводу. А он…
— А он? — в нетерпении поторопила я.
— Он ответил: «Ну, скоро у меня будет грудь в крестах — или голова в кустах». И все. Я знал, что больше из него не вытяну, поэтому не приставал.
— Хорошо, а если с другой стороны посмотреть? С кем он последнее время ссорился? Или ни с кем?
— Ну… С Капицей опять поцапался, из-за Галки. Выставил его перед Галкой круглым идиотом, а тот обиделся. А чего обижаться, коли идиот и есть?
— Сильно поцапался?
— Да нет, как обычно. Не стал бы Капица за это убивать. У него с самолюбием слабо. Что называется, «плюнь в глаза — что божия роса».
Я не была согласна с последним утверждением, однако оспаривать его побоялась, учитывая недавно открытое мною недоброжелательство Андрея к Владику. Зато не удержалась от вопроса:
— А с Ритой? Они случайно не ссорились?
— Марго — особа с гонором, — сообщил Андрей. — А муж у нее крутой. Гораздо круче, чем она нам демонстрирует.
— Ревнивый? — уточнила я.
— Ну… — замялся мой собеседник.
— Только не говори, что Сережка никогда не обсуждал с тобою Риты, — предупредила я. — Все равно не поверю.
Андрей кинул на меня короткий косой взгляд и согласился:
— Ну, про баб-то своих он поболтать любил.
Я подумала про Лильку и почувствовала, как краснею. Я представляю себе этот отвратительный мужской треп. Если б я узнала, что кто-то болтает подобным образом обо мне… Еще утверждают, будто у женщин язык без костей. Большинство мужчин дадут им сто очков вперед. Впрочем, в данном конкретном случае это к лучшему.
— И что он говорил про Риту и ее мужа?
— Ладно, — вздохнул Глуховских, — раз уж мы с тобой решили откровенно… Только обещай не болтать.
— Разумеется.
— Серега говорил, муж у нее практически импотент.
— Вроде, не такой старый, — изумилась я.
— Зато работа нервная, — хмыкнул Андрей. — Сверху законный бизнес, а если копнуть, так такое накопаешь… Короче, удовлетворить он Марго не может. У нее темперамента выше крыши. Кто б мог подумать — на вид ведь сущая рыба, правда?
— Нет, неправда. Она просто умеет держать себя в руках, а вообще-то ни о какой холодности речь идти не может. Скорее уж Вика холодная, хоть и ведет себя с мужчинами весьма раскованно. Свобода поведения и страстность — это ведь неадекватные вещи.
— Он что, и тебе говорил?
— Что?
— Про Вику.
— Нет, это я так, к слову. Так что с Ритой?
— Ну, муж ей кое-что разрешает. Он понимает, что без этого она не выдержит. Судя по всему, любовники у нее есть всегда. Главное, чтобы не было ничего серьезного и все выглядело шито-крыто.
Я вставила:
— Ну, с Сережкой-то шито-крыто не выглядело.
— Да, и Крылов был недоволен. Марго, впрочем, тоже. Сережка недавно сказал такую вещь…
— Да?
— Сказал, наконец-то он сумел завести Марго, что у нее мозги поплыли.
Мол, такой он мужик, даже ее сумел раскрутить на откровенность.
— И о чем эта откровенность? — спросила я.
— Не знаю. Но Серега сказал — когда она пришла в себя, здорово пожалела. Чуть не в ногах валялась, умоляла, чтоб он все забыл. Доволен он был необычайно. Ему нравится, когда женщина лишается из-за него последних тормозов.
— Но после этого он ее бросает, — заметила я. — Так что Рите оставалось недолго.
— Ну, сказанешь, — не поверил Андрей. — Кто ж такую шикарную штучку быстро бросит?
— Сережка не ты, для него все женщины шикарные штучки, — парировала я. — Как ты считаешь, то, что Рита случайно выдала… оно про ее мужа?
— Больше, вроде, не про что. Хотя не знаю. Серега не уточнял. Он про такое не откровенничал.
— Ты не обижайся, Андрей… А мог, по-твоему, Сережка начать ее мужа шантажировать? Если забыть про лояльность к мертвому и по-честному решить: мог или нет?
— Ох, не знаю. Честное слово, не знаю! Ты считаешь, это сделал ее муж?
— Такие, как он, не травят, а нанимают киллеров, — продемонстрировала осведомленность я.
— Он что, дурак? Убей Серегу киллер, и заказчик бы просчитывался совершенно однозначно. В нашем окружении нет больше ни одного человека, который вхож в мафиозные круги.
Логика тут была, однако я-то была уверена, что уж, по крайней мере, подслушать наш с Лилькой разговор Крылов точно был не в состоянии. Разве что подслушала Рита и ему передала. Только зачем ей это? Она не из болтливых.
— Ты что-то знаешь, — вывел меня из задумчивости Андрей. — Не зря ты вдруг стала такая умная. Я тебе все выложил по-честному, теперь давай ты.