— Хорошо, — согласилась я, — но обещай, что никому не скажешь.
— Разумеется.
— В позапрошлую пятницу мы с Лилькой сидели в секторе Германна и в шутку обсуждали, каким образом мы могли бы прикончить Сережку. Пойми, это сейчас выглядит кощунственно, а тогда нам ведь в голову не приходило! Шутка, и все. И додумались до того, что нужно найти бледную поганку, высушить и подсыпать ему в банку с кофе. Слышал ли нас кто-нибудь, не знаю. В принципе, запросто.
— А где теперь эта банка? — тут же взял быка за рога мой собеседник.
— Исчезла. Я сразу стала ее искать — как корова языком слизнула. Ну, кому надо ее выкидывать?
Сердце мое стучало, как бешеное. Не исключено, что я совершаю страшную ошибку и подставляю любимую подругу. Да, это так, но мне непреодолимо хотелось с кем-нибудь поделиться. Тайна жгла мне душу. Раньше я делилась всем дома, однако теперь… С одной стороны, боюсь, мне б не поверили. С другой, дома и так нервы у всех напряжены, неудобно взваливать на плечи родных еще и мои личные проблемы. А Андрей подхватил идею с ходу, к тому же заинтересован в выяснении правды не меньше, чем я. Он мне доверился, а я, что ли, стану ему врать?
— Интересно, — протянул он, — интересно. Я еще думал, больно мысль какая-то… детская. Нормальному человеку травить поганкой в голову не придет. Вот мышьяк, или цианистый калий, или синильная кислота — другое дело, а поганка… Значит, придумали вы. Тогда все ясно.
— Я не нарочно, — объяснила я, чувствуя себя последней свиньей. — Я ж не знала!
— Ладно, замнем для ясности. Значит, считаешь, это Марго? Я тоже думаю, тут поработала женская рука, не мужская.
Мужчинам вообще хочется свалить на женщин все грехи мира. И тем не менее, Рита действительно вызывала серьезные подозрения.
— Напролом здесь идти не стоит, — констатировал Андрей. — Надо действовать осторожно.
— А что значит — действовать? — уточнила я. — Я себе совершенно не представляю. Что-нибудь у нее спросить? Так она ж обманет. И вообще, нельзя вот так сразу свалить вину на одного. Это нечестно.
— А кто может быть еще?
— Марченко или Зубков, — не мешкая, предложила я. — Сережка узнал про их махинации, вот они и убили. Или один из них.
— Какие махинации?
— Откуда я знаю? Денежные, полагаю. Вот уж, не сомневаюсь, что оба занимаются денежными махинациями и набивают себе карманы. Особенно Марченко. Он уверял меня, что одно мусорное ведро в его кабинете стоит сто долларов.
— Если б все, кто занимается махинациями, становились убийцами, страна бы обезлюдела, — засмеялся Андрей.
— Наверное, и тем не менее оба они мне подозрительны. Да, еще один момент. Помнишь, Галя накричала на меня на поминках?
— Ну, — помрачнел он, — не бери в голову. У нее сдали нервы, а девчонка она хорошая.
— Я не из обиды, я о другом. Она сказала мне: «Может, ты его отравила?» Откуда у нее могла возникнуть подобная мысль, а? Ты б ее расспросил. Мне она не ответит, а ты с ней знаком столько лет…
— Тринадцать, — уточнил Глуховских. — Тринадцать лет. Да, я расспрошу. Еще я попытаюсь выяснить, кто из наших ходил недавно в лес. И вообще, за выходные хорошенько обдумаю ситуацию, а в понедельник мы снова все с тобой обсудим. Надо что-то делать, ты права. Так оставлять нельзя. И ты обдумай, хорошо?
На этом мы и порешили. Откровенно говоря, с моих плеч упал огромный груз. То, что кто-то намеревался мне помогать, а, не исключено, даже мною руководить, радовало и позволяло хоть немного расслабиться.
Вернувшись на место, я исследовала свой стол. Дискету с вирусом никто не подложил. Надо бы уточнить у Риты, какая часть пропавших данных сохранилась у нее в компьютере. Разумеется, там отнюдь не все, но кое-что должно быть. Заодно присмотрюсь к ее поведению. Даже если она не будет искренней, из вранья, наверное, тоже можно сделать определенные выводы?
В секторе Германна Даниил Абрамович Дольский, заместитель, как всегда, вещал на политические темы. У меня лично от подобных тем сводит скулы. Тем более, через пять минут монолог переходит в яростный спор, в котором переубедить противника в принципе невозможно, возможно лишь оскорбить. Не понимаю я мужчин! Охота им впустую сотрясать воздух? Так вот, для Даниила Абрамовича большего счастья, подозреваю, нет. Он вроде бы знаком с кем-то, кто почти вхож в какие-то высшие правительственные круги, и потому все лучше всех знает. А вот Сережка никогда в эти споры не вмешивался. Как Дольский ни пытался выпытать его мнение по поводу ближайших выборов или чего-нибудь еще, отшучивался, да и только.
Я подошла к Рите, и говорун неожиданно запнулся на полуслове и пристально на нас уставился. Ладно, пусть слушает, мне не жалко.
— Рита, — обратилась я, — я хотела бы узнать, остались ли у вас в компьютере результаты последних испытаний. Боюсь, то, что у меня, пропало безвозвратно.
— Дискету не подкинули? — уточнила Рита.
— Нет.
— Не думаю, что это кто-нибудь из наших, — вмешался Даниил Абрамович. — Скорее из ваших.
— Почему? — осведомилась я.
— Ну, у вас там фанаты игр. Тот же ваш Глуховских, он же на них помешен. Я прекрасно помню, семью уверил, что работает сверхурочно, а сам всю ночь проходил «Братьев Пилотов».
— Удивляюсь, — послышался нервный голос Гали Угловой, — как вы все зашорены. Почему вирус занес кто-то из игроков? Кто работает на компьютере, тот и занес.
Я уточнила:
— Я, то есть?
— А ты что, неприкосновенная?
Честно говоря, я удивилась не тому, что Галя обвинила меня, а тому, что сделала это она одна. Уж больно подходящим я была стрелочником, это точно! Однако остальных ее предположение искренне удивило.
— Танька ж всегда проверяет дискеты на вирусы, — выразил общее мнение Владик Капица и, повернувшись ко мне, добавил: — Мне кажется, разбуди тебя среди ночи и посади за компьютер, все равно проверишь. Не бери в голову! Ясно, что это не ты.
— Спасибо! — поблагодарила я.
Владик — фанат игр похлеще, чем Андрей. Просто мне показалось неудобным сообщать это Дольскому, когда тот почему-то обвинил бедного Глуховских.
Рита между тем спокойно включила процессор и принялась изучать данные. Постепенно внимание коллег от нас отвлеклось, один лишь Даниил Абрамович, как мне чудилось, продолжал усиленно вслушиваться.
— Анна Геннадьевна утверждает, что нас сглазили, — заметила я. — Несчастье за несчастьем, правда, Рита?
— Да, — согласилась она. — Впрочем, для меня, как ты понимаешь, смерть Сережи и потеря рабочих данных — вещи несопоставимые.
— Для всех нас, я думаю, — поправила я.
— Для меня особенно, — с нажимом произнесла Рита. — Мы с ним вместе переживали такие светлые минуты, а впереди нас ожидали долгие дни безоблачного счастья.
Заучила она, что ли, эту фразу? То ли из сериала, то ли из женского романа. И я невинно полюбопытствовала:
— Надо же? А мне казалось, вы поссорились.
— Да? — подняла брови Рита. — И что же навело тебя на эту странную мысль?
— Ну, мне трудно сказать. Нет, не поссорились, а, что называется, черная кошка пробежала. Раньше вы так свободно общались, а последние дни чувствовалась некоторая напряженность.
— Ты вообще девочка романтическая, — снисходительно улыбнулась моя собеседница. — Тебя, видимо, скучны отношения, где все протекает гладко, вот и придумываешь что-нибудь. Никакой напряженности не было.
— Да? А Сережка говорил…
— Что говорил?
Я обратила внимание, как Рита сцепила пальцы. Щеки ее горели, однако голос был холоден и ровен.
— Ничего, — пошла на попятный я. — Не стоит об этом вспоминать.
Помимо прочего, меня смущал интерес Дольского. Не хотелось выкладывать свои карты при нем.
— Ты ведь никогда не увлекалась сплетнями, — тихо проговорила Рита.
— Да, но я всегда любила правду, — тоже тихо ответила я.
Возможно, наша беседа продолжилась бы, но тут дверь открылась и появился начальник отдела.
— Ну, как дела? — привычно забыв поздороваться, лучезарно улыбнулся он. — Чего новенького?