Не дожидаясь ответа, челодральский валет выхватил свисток и, вскочив на ноги, принялся пронзительно свистеть. Сидевшие вокруг болельщики обернулись и стали грозить кулаками, а валет все свистел и свистел, как заводной, поворачиваясь во все стороны…
— Будильник! — сообразили братья и давай осматриваться, куда бы пристроить палку-поводырь. Всюду цемент, камень, железо. Наконец приметили на сером бетоне расщелину, откуда пробивался зеленый росточек. Торопливо воткнули палку и проснулись.
В соседней комнате громко звучала музыка. В дверях стояли отец с мамой. Оба улыбались.
— Ну?.. С добрым утром, сони-засони! — проговорила мама. — Кто скажет первым, какой сегодня день?
— Суббота, — откликнулись оба брата.
— А еще?
— Одиннадцатое мая.
— А еще?
— Пирогами пахнет…
— Еще что?
— Папа при галстуке!..
— А почему папа в галстуке?
— Да знают они, знают, бесенята!.. — не выдержал отец. — Притворяются, негодники! Быстро поднимайтесь! По случаю дня рождения вас дожидаются два велосипеда.
— Ха!.. — возликовали близнецы и бросились родителям на шею.
Тринадцатилетние сыновья давно уже переросли маму, а вот чтобы обнять отца, они должны были приподняться на цыпочки.
Не хвали день без вечера
Не успели братья налюбоваться подаренными велосипедами, как мама позвала их к столу полакомиться пончиками с какао. О, если бы им позволили прихватить с собой и велосипеды с полосками промасленной бумаги — прихлебывая какао, уминая пахучие пончики, они бы до блеска надраили каждый винтик и каждую спицу! Но до полного счастья обычно не хватает какой-нибудь мелочи — вроде того, как этим пончикам не помешали бы несколько капель рома… (Так выразилась мама). Отчего, например, Угнюс и Аудрюс не родились днем позже? Тогда бы праздник выпал на воскресенье и не нужно было сломя голову нестись в школу.
Сегодня необходимо оказаться в школе пораньше, близнецов там с нетерпением поджидают приятели со своими трофеями, за которыми пришлось охотиться почти целый месяц. Получается, это не просто подарки друзей, их посылает как бы сама судьба. Возможно, некоторые покажутся странными, неожиданными и даже таинственными, совсем как амулеты у шаманов. Тем интереснее!
По случаю дня рождения в собственность близнецов перешли почти целехонький женский гребень, «куриный бог» — камешек с дырочкой на счастье, изящный замочек, к которому осталось подобрать ключ, пупырчатый рог косули, из него выйдет превосходный черенок для ножика… И еще одна находка, ее близнецы признали самой оригинальной — стеклянный человеческий глаз с зеленовато-серой радужной оболочкой.
— Где ты его отыскал? — удивлялись братья.
— Угадайте!
— Мусорщик дал?
— Только чур не врать! Ведь договорились — должны найти сами.
— А может, кто-то из твоих предков был одноглазым?
— Вот и не угадали. Я из бассейна выгреб.
— Надо было поспрашивать, вдруг кто потерял.
— Спрашивал… Целый месяц висело объявление: «Кто потерял глаз, звоните по телефону…»
— Не звонили?
— Звонили. Думали — глазок из кольца. Сказали, бриллиант.
— Ты же хорошо ныряешь. Вдруг нашел бы.
— Нырял… До сих пор из носа течет.
Звонок!..
Все пять уроков напролет в воображении Угнюса и Аудрюса вращались, мелькали, посверкивали спицы новых велосипедов. Нош под партой крутили невидимые педали, руки сжимали руль, а шея вытягивалась вперед, как будто следишь за каменистым спуском. От страшного напряжения по спине пробегала дрожь — ну и скорость! Такое чувство охватывало их зимой, когда спускались на лыжах с крутой горы.
На уроке русского языка учительница обратилась к ним:
— Ребята! Что вы там разглядываете?
— Светлое будущее… — ответил кто-то за братьев. — У них сегодня день рождения…
Дома опять не выдалось времени повозиться с велосипедами: приехали тетя Кастуте и дядина жена Виталия с сыном Рамунасом, двоюродным братом близнецов, который в этом году заканчивал восьмой класс. Гостям не терпелось расцеловать, одарить двойняшек — мама уже звала всех к столу. Дядина жена еще больше растолстела, Рамунас тоже выглядел крупнее своих лет, а Кастуте все такая же «птичка-невеличка», как говаривал отец. Никто бы не поверил, что ей за шестьдесят. Увидев близнецов, она почему-то растрогалась, долго протирала носовым платком свои очки, от волнения не видя толком ничего вокруг, потом вздохнула, вытерла слезу и, успокоившись, опять отгородилась от всех толстыми, весело поблескивающими стеклами.
Муж Кастуте Теофилис умер год тому назад от рака, теперь она вдовствовала, жила одна и выращивала цветы, с которыми, как сама признавалась, даже разговаривала, черпая у них силу и радость жизни.